Джек Ричер, или Без второго имени - [36]

– Ты не можешь оставаться здесь весь вечер.

– Он уже попытался разобраться со мной на улице, но у него не получилось.

– Через десять минут у входа будут стоять шестеро его парней.

– Тогда я уйду через заднюю дверь.

– Там тебя тоже будут ждать шестеро.

– Ты помнишь, как я сказала, чтобы ты держался поближе ко мне? – сказала Крисси.

– Да, конечно, – сказал Ричер.

– А теперь забудь об этом, ладно?

– Безумие какое-то, – заявил Джек.

– Ты ударил по голове важного человека, – напомнила ему Хемингуэй. – Что ты не понимаешь? Такие вещи просто не должны происходить. Привыкай, мальчик. А сейчас ты в одном помещении с одним из его громил. И он только что повесил трубку.

– Я сижу рядом с агентом ФБР.

Хемингуэй ничего не ответила.

«Нью-Йоркский университет, Сара Лоренс», – подумал Ричер. Но Хемингуэй ни разу ничего не подтвердила. Он у нее спросил: «Сколько лет вы работаете на ФБР?» А она ответила: «Кто тебе сказал?»

– Так вы агент или нет? – спросил он.

Она не ответила.

– Ну это же легкий вопрос. Ответ либо «да», либо «нет».

– Нет, – сказала она. – На самом деле нет.

– И что это означает?

– Да и нет. А не да или нет.

Ричер немного помолчал.

– То есть внештатный сотрудник? – поинтересовался он. – Дело обстоит именно так? Вы не ведете это дело? Вот почему не было группы поддержки в фургоне? И вам пришлось использовать магнитофон вашей младшей сестренки?

– Это мой магнитофон. Меня отстранили.

– Как вы сказали?

– По медицинским причинам. Они так всегда говорят. На деле это значит, что у меня забирают значок и моя дальнейшая карьера находится в подвешенном состоянии.

– И от чего зависит конечный результат?

– Как ты только что сказал. Адвокаты, взятки и одолжения. Они все взвешивают. Меня против всего остального.

– Крозелли?

Хемингуэй кивнула.

– В данный момент он неуязвим. Он добился, чтобы расследование закрыли. Я рассчитывала, что он начнет хвастаться своими подвигами, я все запишу на магнитофон и у меня появятся улики, которые можно будет использовать. Чтобы меня взяли обратно.

– А почему Крозелли не носит оружие в городе?

– Часть сделки. В остальном они могут делать все что угодно, но число убийств должно уменьшиться. Что-то отдаешь, что-то получаешь. И все в выигрыше.

– Крозелли знает, что вас отстранили?

– Конечно; именно он заставил их принять такое решение.

– Значит, громила, находящийся в зале, также в курсе происходящего? То есть речь об этом? Ему известно, что вы не достанете жетон. Или пистолет. Он знает, что вы – просто представитель общественности. С точки зрения закона, ваших возможностей его арестовать и всего прочего. И в еще меньшей степени – с точки зрения достоверности ваших показаний. Если вы станете свидетельствовать против людей Крозелли.

– Я же сказала, чтобы ты ехал к брату.

– Вам не следует оправдываться. Я вас не виню. Мне просто нужен новый план, вот и всё. И необходимо знать исходные параметры.

– Тебе не следовало ввязываться в это с самого начала, – сказала Крисси.

– Почему?

– В «Саре Лоренс» мы сказали бы, что это вызывающее тревогу поведение, характерное для мужчин. Патриархально. Что еще раз подтверждает патриархальную сущность нашего общества.

– А ты знаешь, что говорят в морской пехоте?

– Что?

– Они подчеркнули бы, что ты просила меня держаться рядом из-за того, что на Бауэри опасно.

– Так и есть. Скоро здесь появятся двенадцать парней, чтобы надрать тебе задницу.

Ричер кивнул.

– Вероятно, нам лучше уйти.

– Ты не сможешь, – сказала Хемингуэй. – Человек Крозелли тебе помешает. Во всяком случае, до тех пор, пока не заявятся остальные.

– Он вооружен?

– Нет. Как я уже говорила.

– Вы уверены?

– На сто процентов.

– Вы согласны, что один противник лучше, чем двенадцать?

– В каком смысле?

– Подождите здесь, – сказал Ричер.

* * *

Джек пересек плохо освещенный зал столь же грациозно, как набравшая вес борзая, с молчаливой уверенностью человека ростом под два метра, весом под сто килограммов и в возрасте шестнадцати лет. Он шел вдоль стойки бара в сторону туалетов. За свою жизнь Ричер посетил не слишком много подобных заведений, но успел понять, что в них достаточно разного оружия. Выстроенные в ряд кии для бильярда, бокалы для мартини, тонкие и хрупкие, с ножками, похожими на лезвия стилетов, а также бутылки с шампанским, тяжелые, словно дубинки. Но в этом баре не было бильярдных столов, а его посетители не пили мартини и шампанское. Самым популярным местным ресурсом являлись пивные бутылки с длинными горлышками, их здесь имелось множество. На ходу Ричер взял одну такую бутылку, краем глаза заметив, что парень Крозелли встал и последовал за ним, очевидно, опасался, что парнишка уйдет через заднюю дверь или окно туалета. В конце коридора действительно имелся выход, но Ричер свернул в дверь мужского туалета.

И оказался в самом странном месте из всех, где он побывал за пределами военной базы. На кирпичных стенах, плотно покрытых граффити, висели три писсуара, сбоку стоял на возвышении, точно трон, открытый со всех сторон унитаз. Еще имелся умывальник с двумя металлическими раковинами, и повсюду висели раскрученные рулоны туалетной бумаги. Окон не было.

Ричер наполнил из-под крана пустую бутылку водой, чтобы она больше весила, и вытер ладонь о футболку. Рука не стала более сухой, а ткань футболки – более мокрой, однако он удобно держал бутылку за горлышко. Ричер опустил ее вдоль бедра и стал ждать. Головорез Крозелли появился через несколько секунд, огляделся по сторонам, удивился странным декорациям, но сразу же заметно успокоился, когда увидел, что окон нет, а Ричер понял все, что требовалось, однако в свои шестнадцать он все еще действовал по правилам.