Джек Ричер, или Без второго имени - [30]

– Всегда.

– И какова последняя фаза?

– Исправить книги шифров, чтобы они соответствовали обновленным планам.

– Конечный срок?

– Теоретически мы должны были выступить сегодня в полночь, если б президент отдал такой приказ.

– Значит, должен существовать человек, работавший с шифрами всю ночь. Человек из штаба, прибывший сюда примерно неделю назад.

– Наверняка так и есть. Но мы уже проверили всех на базе. С этого мы и начали.

– Может быть, он работал во внеслужебное время.

– Но это запрещено.

– Однако случается.

– Я знаю. Но даже если он так поступил, то должен был приехать на базу и вернуть книгу на место несколько часов назад.

– А если он ужасно устал и заснул? И еще не проснулся? Предположим, что книга шифров все еще лежит у него на кухонном столе?

– Где?

– На противоположной стороне улице, – ответил Ричер. – Постучите в дверь и спросите Хелен.

22

Час спустя Джо вернулся со своей долгой прогулки, после чего его брат и отец отправились на пляж купаться. Вода была теплой, песок – белым, над головами у них раскачивались пальмы. Они оставались на пляже до тех пор, пока солнце не стало клониться к западу, потом вернулись домой, в душный домик, стоящий в конце улицы, где через час зазвонил новый телефон и Жози сказала, что ее отец умер. Старик Лоран Мутье ушел в возрасте девяноста лет, забрав с собой, как и всякий человек, множество надежд, мечтаний, страхов и ожиданий, но оставив, как и большинство других людей, частицу себя в своих потомках. Он никогда не думал о том, что станет с его красивой дочерью с густыми волосами и двумя красивыми внуками, и, если честно, не хотел знать, но, как всякий мужчина двадцатого столетия в Европе, мечтал, чтобы их жизнь была мирной, успешной и обильной, практически не сомневаясь, что рассчитывать на это не стоит. Однако он надеялся, что они понесут свою ношу с достоинством и хорошим чувством юмора. И в последние моменты жизни утешением Лорану Мутье послужило то, что до сих пор они так и делали – и, вероятно, будут делать и дальше.

Жара

Ричер подумал, что серьезному мужчине уже за тридцать и еще он страдал от жары. Его рубашка насквозь пропотела. Сидевшая напротив него женщина если и была моложе, то ненамного. Ей тоже было жарко, и она испытывала страх. Или что-то ее тревожило. Тут не могло быть сомнений. Мужчина сидел слишком близко, и женщине это не нравилось. Часы показывали почти половину девятого вечера, и уже заметно стемнело. Но прохлада так и не спустилась на город. Почти сорок градусов, сказал кто-то. Настоящая волна жара. Среда, 13 июля, 1977 год, Нью-Йорк. Ричер всегда будет помнить эту дату. Он всего лишь во второй раз приехал сюда один.

Мужчина положил ладонь на грудь женщины, так что влажный хло́пок прижался к ее коже, а подушечка его большого пальца оказалась в ложбинке между грудей. Нет, не проявление нежности, но и агрессии Ричер не почувствовал. Нейтральное прикосновение, как делает врач. Женщина не отстранилась, лишь застыла на месте и быстро огляделась по сторонам. И ничего особенного не увидела. Город Нью-Йорк, половина девятого вечера, но улица оставалась пустынной. Было слишком жарко. Вэверли-Плейс, между Шестой авеню и Вашингтон-сквер. Люди появятся позже, если это вообще произойдет.

Мужчина убрал руку с груди женщины, и его ладонь метнулась вниз, словно собиралась смахнуть пчелу с бедра, а потом он нанес ей удар наотмашь с такой силой, что должен был раздаться хруст, но его рука и ее лицо были слишком влажными для звука пистолетного выстрела, так что получилось как при обычной пощечине. Голову женщины отбросило назад. Звук отразился от раскаленного кирпича.

– Эй! – сказал Ричер.

Мужчина обернулся. Он был темноглазым брюнетом, рост около метра шестидесяти, вес примерно девяносто килограммов. Его рубашка стала прозрачной из-за пота.

– Проваливай, мальчишка, – сказал он.

В этот вечер Ричеру не хватало ровно трех месяцев и шестнадцати дней до семнадцатого дня рождения, но он уже перестал расти. И никто в своем уме не назвал бы его костлявым. Его рост достигал почти двух метров, а вес был около ста килограммов, ни грамма жира, одни мышцы. Практически готовое изделие. Но совсем свежее. Совершенно новое. Его зубы были белыми и ровными, глаза – темно-синими; дополняли картину густые волнистые волосы и гладкая чистая кожа. Шрамам, морщинам и мозолям еще только предстояло появиться.

– Прямо сейчас, – сказал мужчина.

– Мадам, вам следует отойти от этого человека, – сказал Ричер.

Что женщина и сделала – сначала один шаг назад, потом два, – пока не оказалась в недосягаемости.

– Ты знаешь, кто я такой? – спросил мужчина.

– А какое это имеет значение? – поинтересовался Ричер.

– Ты связался не с теми людьми.

– Людьми, – сказал Ричер. – Слово «люди» предполагает множественное число. Здесь больше одного человека?

– Скоро узнаешь.

Ричер огляделся по сторонам. На улице по-прежнему никого не было.

– И когда я узнаю? – спросил он. – Похоже, не сейчас.

– Думаешь, ты очень умный?

– Мадам, я буду счастлив остаться тут в одиночестве, если вы пожелаете отсюда сбежать, – сказал Ричер.

Женщина даже не пошевелилась. Джек посмотрел на нее.