Джек на Луне - [41]

Тут до меня дошел смысл моих слов, и в живот будто влетел целый рой тех самых желтых бабочек.

- Погоди, ты же не хочешь сказать, что собираешься...

Я не договорил. У меня язык просто не поворачивался такое произнести.

- Мы пришли, - Лэрке махнула рукой на небольшой круглый холм, густо поросший вереском везде, кроме лысой плоской макушки, обложенной по периметру гранитными валунами. – Вот мое место для размышлений. Велики можно оставить здесь.

Гора, на которую ходил думать Виннипух. Мило. Думал, думал, и решил самоубиться.

Вслед за Лэрке я полез по пахнущему зноем и терпким травяным соком склону. Добравшись до верха, она растянулась на спине, закинув руки за голову. Я лег рядом. На короткой травке, усыпанной прошлогодними иглами, оказалось удивительно мягко и удобно. Земля приятно грела спину, за камнями потрескивали кузнечики, деловито жужали где-то пчелы. Небо над нами синело глубиной в легких белесых спиралях, такое яркое, что на него было больно смотреть.

Я скосился на Лэрке. Между ее мягкими нежно-розовыми губами колыхалась сухая травинка, длинные ресницы прикрывали глаза, бросая тени на щеки.

- Знаешь, - внезапно заговорила она, - когда лежу здесь и слушаю тишину, мне кажется, что я слышу кости погребенных там, внизу, воинов, - она похлопала ладошкой по траве. – Мне кажется, они говорят со мной. Рассказывают истории.

Курган, сообразил я. Мы лежим на гребаном кургане викингов, каких полно по всей Дании.

- Это они тебе сказали самоубиться в шестнадцать лет? – чуть резче, чем хотелось, спросил я.

Она повернула ко мне лицо. Сейчас в ее глазах было больше синего, чем рыжего или зеленого, наверное потому, что в них отражалось небо.

- Нет, - она перегнала травинку в уголок рта. – Я же сказала, что сама так решила. И хватит об этом. Давай лучше поговорим о чем-нибудь важном. Вот что важно для тебя?

Я задумался. Ее взгляд проникал сквозь поры моей кожи, через все выстроенные мной плотины и преграды, и мне пришлось отвернуться. Высоко в небе висела неподвижно хищная птица, наверное, канюк.

- Ты знаешь такого паренька, Якоб зовут? Живет где-то тут неподалеку.

- Якоб? – по ее голосу я услышал, что Лэрке в недоумении. – Я же сказала, что не хочу говорить о...

- Для меня это важно, - я захватил горсть травы рукой, которую ей не было видно, и сжал кулак. – Правда.

Она немного помолчала.

- В школе у нас есть пара Якобов. А как твой выглядит?

- Лет двенадцати, но, может, и старше, невысокий просто. Светловолосый, худой.

А что я еще мог сказать о своем привидении? Видел ведь его то против света, и то со спины.

- Таких у нас нету, - уверенно заявила Лэрке. – Может, он тоже только что сюда переехал? Ты откуда его знаешь?

- Да так, - я выпустил траву и поднял к лицу ладонь, испачканную зеленым соком. – Я ошибся наверное.

- Хочешь, помогу тебе этого Якоба разыскать? - Лэрке перекатилась на бок, глаза у нее загорелись огнем разведчика-первооткрывателя. – Ну, раз тебе это так важно. Вдруг он на кемпинге живет?

- Говорю же, я ошибся, - упрямо потворил я. – И не говори никому, что я про него спрашивал, ладно?

- Ой-ей-ей, какие мы таинственные, - скривила губы Лэрке. – Было бы что говорить-то!

- А сама? – я сел, опираясь на локти. – Что это за планы суицидные? У тебя что, жизнь – ад? Бьют тебя? Издеваются? Насилуют? Ночью от боли подушку кусаешь и ревешь туда же, чтоб не заметили?

Лэрке смотрела на меня огромными немигающими глазами, от щек отхлынула кровь, даже губы пожелтели. Но меня уже понесло:

- Или это для тебя просто интересная игра? Давай посмотрим, как Джек среагирует. Он всего лишь тупой озабоченный идиот, а я вся такая тонкая на понтах. И жизнь у него заурядная, и сам он ничего не стоит. И проблемы у него тьфу по сравнению с моим личностным кризисом.

Я вскочил и сплюнул на примятые моим телом маргаритки.

- Ладно, сиди тут, говори со своими костями. Может, они тебе чего поумнее скажут. А я пошел.

Потрусил с кургана, уже кляня себя самыми последними словами. Какого хрена ты взялся ее жизни учить, придурок?!

- Вот и правильно, и пошел ты нафиг! – донеслось звеняще с макушки холма. – Фак тебя и твоего Якоба!

Я зло схватил велик, втиснул молящий о пощаде зад в седло и надавил на педали. Гениально, Джек! Умеешь ты строить отношения с девушками! В спину меня проводила колючая шишка.

Конец связи

Домой я заявился, как обычно, к ужину. А что? Выбора у меня было два: смотреть на Себастианову постылую морду или морально пинать себя по яйцам, шатаясь по окрестностям. Я предпочел самоистязание.

Кеды в коридоре постарался скинуть, не нагибаясь: в теле оказались мышцы, о существовании которых я и не подозревал – до сегодняшнего дня. Принюхался: опа, лазаньей пахнет! Ма расстаралась, сделала мое любимое блюдо. Поскакал весь радостный на кухню и наткнулся на отчима. Не знаю, где была мать, но явно далеко, потому что этот подонок накинулся на меня, как с голодухи. Облапал всего, стоит, жопу тискает, а сам в ухо шепчет:

- Что, малыш, соскучился по папочке?

Ну я и послал его. Дергаюсь, вырваться пытаюсь, а он ухмыляется только:

- Посмотрим, - говорит, - ночью на башне, кто кого фак.