Джек-Фауст - [12]
Брат пришел от собственной речи в такое возбуждение, что, когда замолчал, тяжело дышал, как собака. Его руки и челюсти сжались так крепко, что на лбу вздулись вены. От этого его обещание христианского искупления звучало угрожающе.
- Излучательная способность нагретого тела характеризуется отношением его излучения в выбранном направлении к излучению в том же направлении черного тела той же температуры…
- Он презирает докторов! - ужаснувшись, вскричал Вагнер. - Много раз я сам слышал, как он говорил…
- В твоих силах помочь ему почить в вечной жизни Бога-Отца, - прорычал брат Иосафат, - или обречь его на пребывание в бесконечной ночи проклятия. Подумай хорошенько - а еще поразмысли о благоденствии своей души!
- Сударь, вы судите моего учителя чересчур сурово. Уверен, что он не сделал ничего, что могло бы вызвать недовольство Создателя.
- Изометрический переход метастабильного нуклида - это преобразование в другой нуклид того же элемента с испусканием при этом гамма-лучей.
- Это - азбука самого дьявола! - вскричал монах и в ярости топнул ногой. - Я больше не намерен это слушать!
И вышел.
Вот так случилось, что Вагнер, терзаясь чувством вины и тревогой, исследовал шкафчики и прочее имущество Фауста до тех пор, пока не обнаружил небольшое количество монет, отложенных для трат до следующего семестра, и изъял оттуда достаточно, чтобы заплатить врачу. Затем, по совету фрау Виртен, хозяйки дома, он послал за доктором Шнобелем.
Доктор Шнобель славился выдающимся чутьем, огромным и весьма чувствительным органом обоняния, посредством которого он почти мгновенно распознавал недуги и определял самые незначительные изменения в течении недомогания, а также безошибочно предсказывал близкую кончину больного. Он вошел в комнату стремительно и внезапно, настежь распахнув дверь, словно пациенту грозила страшная опасность и невозможно было терять время на такие мелочи, как закрывание за собой дверей. Он уселся рядом с кроватью больного так резко, что Вагнер едва успел принести и подсунуть под докторский зад табуретку.
Фрау Виртен, женщина простая, да к тому же очень низкого роста, оказалась ярой поклонницей фантастических и романтических историй о демонах и убийцах и, сверх того, всяких медицинских откровений. Она появилась в дверном проеме, взлетев по лестнице сразу за доктором, словно кусок бумаги, занесенный порывом воздуха от его движения. Взволнованно сжав губы, она на цыпочках вошла в комнату больного.
Доктор низко склонился над Фаустом, поводя носом над каждым сантиметром тела ученого. Изящным белым пальцем он постучал по лбу пациента и, поднеся палец к ноздрям, закрыл глаза с розовыми прожилками и шумно вдохнул воздух. Эффектным жестом он извлек крошечный белый носовой платок, чтобы вытереть палец, и приподнял краешек довольно скверно выстиранной ночной рубашки, чтобы тщательно обнюхать все под ней.
Спустя некоторое время он обратился к обоим звучным уверенным голосом:
- Мой дорогой наставник доктор Гейер, ныне почивший - да упокоится его душа в мире, - не только обнюхивал выделения своего пациента, но и… вы не поверите - пробовал их на вкус , а знаете почему? Чтобы произвести впечатление на клиента, видите ли. Больной князь (или купец - да все равно кто!) думал: «Вот на какие крайности он пускается ради моего блага!» И решал заплатить за свое выздоровление исключительно щедро. Ибо в те дни гонорар доктора зависел от выздоровления больного.
Что ж, в некотором роде это были примитивные времена. Теперь же мы справляемся с такими вопросами более цивилизованным способом и, выздоровеет пациент или нет, требуем плату, положенную за свою работу. - Он замолчал и многозначительно уставился сквозь очки на Вагнера: - Шутка, мой славный юный друг!
Вагнер покраснел. Но смех фрау Виртен, заполнивший комнату, был добродушный и одобрительный. Она протиснулась вперед и ткнула в лежащего без сознания ученого костлявым пальцем.
- Выходит, он умрет?
Последовала спокойная улыбка, которая плавно перешла в печаль, а затем доктор поднялся и тяжело вздохнул:
- Не стану лгать, - промолвил доктор Шнобель. - Сепсиса нету, и потому надежда есть. Кроме того, нет гнойничков, язв или жидкостных выделений. Будь магистр Фауст торговцем, монахом или даже придворным, я бы сказал: «Оставьте его в покое! Пусть спит, а природа сделает свое дело». Но ваш жилец, увы, человек образованный и, как следствие, одарен богатым воображением и способностями, а это заставляет его, терзаясь умозрительными химерами, ужасающими видениями, вести себя бунтарски, не так, как все. Я же фактически тружусь над систематикой таких отклонений, желая свести их в инструкцию и напечатать буклет (мне следует заказать еще ксилографии; расходы будут ужасающе чрезмерны, однако они необходимы, если я хочу донести свою книгу до масс), содержащий описания мрачных и знаменитых болезней рассудка, - и все это под общим названием « Безумие ученых ». - Он смотрел все более мечтательно. - Какое же название дать недугу Фауста? «Безумие от магии» или, быть может, «безумие от алхимии»?
Возмущенный Вагнер схватил доктора за руку - фрау Виртен обомлела, увидев это, - и, упав на колени, умоляюще закричал:
Майкл Суэнвик — американский писатель-фантаст, неоднократный лауреат множества литературных наград и премий («Небьюла», «Хьюго», Всемирная премия фэнтези, Мемориальные премии Теодора Старджона и Джона Кэмпбелла, премии журналов «Азимов», «Локус», «Аналог», «Science Fiction Chronicle»), создатель знаменитого цикла «Хроники железных драконов». «Мать железного дракона» — завершение трилогии, начатой романами «Дочь железного дракона» и «Драконы Вавилона». Жанровую принадлежность этих книг можно определить как «твердая фэнтези».
Какие секреты лежат в дальних просторах Вселенной? Какие тайны скрывают истины, которые мы считали неоспоримыми? Мир научной фантастики всегда был окном в реальность завтрашнего дня, смазывая границы между реальностью и искусством. В «The Year's Best Science Fiction: Twenty-Ninth Annual Collection», лучшие авторы научной фантастики изучают новый мир. Эта антология собрала рассказы известнейших писателей, таких как Роберт Рид, Аластер Рейнольдс, Дэмиен Бродерик, Элизабет Бир, Пол Макоули и Джон Барнс.
Если вы увидели у себя во дворе мирно пасущихся трицератопсов, значит, вам пора в отпуск.
Майкл Суэнвик, один из основателей (вместе с Брюсом Стерлингом и Уильямом Гибсоном) киберпанка, пишет книгу судьбы сначала девочки, затем женщины, выкраденной в молодом возрасте из земной семьи и перенесенной в жестокий мир эльфов и паровых драконов. Невероятный сплав технического триллера и психологической фэнтези. Драконов собирают на фабриках, грузы перевозят странные чудовища, а маленькая девчонка — то ли фея, то ли нет — похищает старого железного дракона и улетает в неизвестный, злой и прекрасный мир войн и любви... Переводчик Александра Петрова, за блестящий перевод романа «Дочь железного дракона», была удостоена премии «Странник» (1997).
Автор приглашает нас в загадочное, полное чудес странствие на таинственном, удивительном корабле.
Тридцать рассказов, представленных в ежегодной коллекции Гарднера Дозуа, несомненно, порадуют поклонников научной фантастики. Вот уже более трех десятилетий эти антологии собирают лучшие образцы жанра по всему англоязычному миру, и мы в свою очередь рады предложить вниманию читателей произведения как признанных мастеров, так и новые яркие таланты. Встречайте: Стивен Бакстер, Паоло Бачигалупи, Элизабет Бир, Джеймс Камбиас, Алиетт де Бодар, Грег Иган, Чарльз Коулмен Финли, Джеймс Алан Гарднер, Доминик Грин, Дэрил Грегори, Гвинет Джонс, Тед Косматка, Мэри Робинетт Коул, Нэнси Кресс, Джей Лейк, Пол Макоули, Йен Макдональд, Морин Макхью, Сара Монетт, Гарт Никс, Ханну Райаниеми, Роберт Рид, Аластер Рейнольдс, Мэри Розенблюм, Кристин Кэтрин Раш, Джефф Райман, Карл Шредер, Горд Селлар и Майкл Суэнвик.Большинство представленных здесь произведений удостоились престижных литературных наград, включая знаменитые «Хьюго» и «Небьюла».
Все готово к бою: техника, люди… Командующий в последний раз осматривает место предстоящей битвы. Все так, как бывало много раз в истории человечества. Вот только кто его противник на этот раз?
Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.
На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.
Неизлечимо больной ученый долгое время работал над проблемой секрета вдохновения. Идея, толкнувшая его на этот путь, такова: «Почему в определенные моменты времени, иногда самые не гениальные люди, вдруг, совершают самые непостижимые открытия?». В процессе фанатичной работы над этой темой от него ушла жена, многие его коллеги подсмеивались над ним, а сам он загробил свое здоровье. С его больным сердцем при таком темпе жить ему осталось всего пару месяцев.
У Андрея перебит позвоночник, он лежит в больнице и жизнь в его теле поддерживает только электромагнитный модулятор. Но какую программу модуляции подобрать для его организма? Сам же больной просит спеть ему песню.