Джайн Зар. Буря Тишины - [61]

Она опустила Жай Мореин и склонила голову.

— Встань на колени перед своей госпожой.

Нерешительность только спровоцирует атаку. Она проиграла. В данный момент ей были безразличны унижения. Если Джайн Зар сейчас потерпит неудачу, то все будет потеряно. Унижение было наименьшей из всех ран, которые она могла претерпеть.

Лорд-феникс опустилась на колени перед демоном и протянула руки в мольбе, держа Клинок Разрушения в одной ладони, а Бесшумную Смерть — в другой.

— Я ожидала большего. Долго я искала тебя, Джайн Зар. Неужели ты думала, что сможешь оскорбить меня и избежать возмездия?

Ей было трудно побороть инстинкты и не нанести удара. Одним движением лорд-феникс могла бы наброситься на Хранительницу Секретов и пронзить ее нематериальное горло своим клинком.

Однако в нынешней ситуации подобное не принесет ей никакой пользы, разве что приведет к гибели.

— Я отдала свою душу, — сказала Буря Тишины. — Но не тебе и не твоему создателю.

— Азуриану? Кхаину? Выдумки из прошлого, давно обратившиеся в пыль на ветру.

— Не богу. Смертному.

— Джайн Зар не склоняется ни перед одним смертным.

— Я не сказала, что склонилась. Он бы этого не допустил.

— Азурмен, Отрицатель. — Рот демона скривился в подобие презрительной улыбки. — Он недостоин тебя. Он недостаточно хорошо тебя учил. Я одержала над тобой победу.

— Бесспорно, ты превосходишь меня в бою.

Джайн Зар ощутила прикосновение двух клинков по обе стороны шеи. Через несколько мгновений Бурю Тишины вскроют, и ее душа будет обнажена, как и души изгоев, вырванные из камней.

Баньши хотелось закричать. От дара Кхаина кровь вскипела в жилах. Все естество требовало, чтобы она дала отпор, а не смиренно встречала гибель.

— Азурмен преподал мне самый ценный урок.

— Неужели? Я заинтригована.

— Величайшие победы достигаются без сражений.

Одним движением запястья Джайн Зар отправила закрутившийся Джайнас Мор к потолку. Черное пламя оставляло за собой темную борозду, разрывая последние линии цепи.

Когда трискель покинул ее руку, она откатилась назад, поворачивая рукоятку Жай Моренна в сторону, чтобы принять удар двух клинков, которыми демон рефлекторно резанул вниз.

В мгновение ока цепь бесконечности вышла из строя, погрузив отсек и весь корабль в леденящую черноту.

Великое бедствие терзало пряжу. Руны, которые вертелись и кружили вокруг вытянутых рук молодого провидца, создавали все более сложные узоры, дважды едва не столкнувшись, когда перед ним открылись катастрофические линии будущего.

Неподалеку от центра Ультве вместе с другими провидцами тот, кого они уже называли Ультай-дас — Око Незримых Судеб, — подключился к ядру бесконечной цепи, пытаясь разгадать природу возмущений, что в последнее время мешали предсказаниям. На нем были лишь основные регалии — свободная пурпурная мантия и золотая головная повязка с овальным топазом. Провидец носил облегающие черные перчатки, отчего его руки походили на тени, пока он пытался призвать безумно танцующие вокруг него руны хоть к какому-то подобию порядка.

Руны Кхаина и Ультве почти соприкасались, совершая пируэты вокруг друг друга, в то время как Ястреб и Голубь гонялись один за другим по сходящимся орбитам. Ворона, посланница старухи Морай-Хег, металась туда-сюда не в силах успокоиться, проносясь то в одну, то в другую сторону.

Помимо рун, сама пряжа представляла собой свернутый лист, моток такого количества нитей, что невозможно было различить ни одной пряди судьбы. Что-то спутывало будущее, превращая пути миллионов эльдаров в непостижимый хаос смерти и разорения.

От этого зрелища у Ультай-даса замерло сердце. Он предвидел разрушения небывалого масштаба.

Еще одна руна выпорхнула из его раскрытой ладони, медленно вращаясь и увлекая за собой остальные. Азур — чистота, слово, путеводный свет. Остальные руны немедленно подчинились, но вместо того, чтобы занять установленные орбиты, они сгрудились вокруг главной руны, дико вибрируя и не давая никакого представления относительно своего будущего пути или намерения.

Руна Кхаина стала отливать костяным блеском, и к ней присоединилась сигила Морай-Хег. Они плясали, дрожа от мощи и издавая завывающий звук, который с одинаковой силой пронзал мысли Ультай-даса и резал его уши.

Такой союз мог означать лишь одно — метафору из древнего мифа.

Баньши.

Он повернулся к другим провидцам, что находились в пастельно-голубой комнате, — каждый из восьми боролся со своими собственными рунами, пытаясь выделить узоры из беспорядка, что создавал невозможные выпуклости и изгибы на переплетении будущих жизней.

— Мне нужен корабль, — заявил Ультай-дас. — Как можно скорее.

Даэнсирит бросила хмурый взгляд через зал на молодого провидца, возможно, оскорбившись его требовательным тоном. Когда она обратила свое внимание на Ультай-даса, ее руны послушно повисли в воздухе.

— Корабль?

Ультай-дас указал на узор своих рун — петляющий путь рун Баньши и Ультве.

— Она вскоре явится. Буря Тишины.

— Где? — Даэнсирит перевела взгляд на остальных членов совета. — Отыщите ее.

Все умы сосредоточились на этой единственной цели, хлынув в бесконечную цепь и выбравшись в Паутину за пределами мира-корабля в поисках следов Баньши. У Ультай-даса возникло еще одно предчувствие. Он позволил всем рунам, кроме одной — Баньши, — залететь обратно в мешочки на его поясе и сконцентрировал свою силу дальновидения на единственном сигиле.