Джанлуиджи Буффон. Номер 1 - [5]

Именно в 1990-м я решил стать вратарем. Это мне подсказал мой отец. Шаг назад. Мой папа часто давал мне советы, но он не был тем классическим отцом, которого стыдишься, из тех, кто висит на сетках, окружающих поле, и кричит проклятия всем, включая сына.

Нет, он мягко следовал за мной, когда я делал карьеру полузащитника в «Тарделли», в «Берти», то есть должен был забивать немало мячей. Это было у него в характере. Мой отец смотрел мои матчи из полуприкрытого угла стадиона. Я видел его там, в глубине, одного. После матча, когда я подходил к нему, он давал мне советы. Но аккуратно.

– Нужно больше упорства.

Он направлял меня. Иногда злился. Но не по техническим вопросам, а всегда по моему участию в матче.

– У тебя невероятная сила, но ты не используешь ее как можешь.

Потом однажды он сказал мне:

– Джиджи, а почему бы тебе не попробовать годик побыть вратарем?

А у меня уже был мой кумир из команды Камеруна 1990-го – Н’Коно.

– Давай попробуй.

Думаю, мой отец что-то заметил, наблюдая несколько дней назад, как я изображаю своего кумира.

Мне было тринадцать лет. В этот момент я и решил, что буду вратарем. Но «Пертикату» я интересовал только как игрок полузащиты. Так что я ушел в другую команду. Моя настоящая карьера началась в «Бонасколе».

Там я четко сказал: я пришел играть на воротах. Они согласились, но спустя несколько матчей стали предлагать мне снова поиграть в центре поля. Но я держался стойко. Тренера вратарей звали Авио Менкони, и он играл в Серии С. В конце года я снова оказался с командой старших, 76-го года, в заключительной части чемпионата. Я закончил сезон турниром Маэстрелли: мы победили «Турин» 1–0, и это был великий матч. И его фактически сделал я.

Это была поздняя весна 1991 года. Я был высоким, худым, и я был вратарем. Мне хватило девяти месяцев, чтобы им стать. Вратарем, а не кем-нибудь. Это не только личное убеждение, но и отзывы других. Меня заметили некоторые важные команды. Меня звали к себе три – «Болонья», «Милан» и «Парма».

В «Болонью» меня отправила «Бонаскола». Я пару раз попробовал в «Кастельдельболе», красно-синем спортивном центре. В один из этих разов тренер вратарей, Персико, показав на молодого игрока из «Примаверы», сказал мне: «Смотри, если ты хотя бы наполовину будешь играть, как он, то уже будешь отличным вратарем». Этого парня звали Пилато, и он играл даже в Серии В.

Представители «Милана» приехали посмотреть на меня лично: просмотр включал в себя один матч и серию пенальти.

В «Парме» меня просматривали два скаута. Я специально ездил туда на просмотр: тренировка, матч и пенальти.

Во всех этих случаях отец со мной не ездил. Он не хотел давить на меня, хотел, чтобы я чувствовал себя спокойно, был самим собой, чтобы я воспринимал это не как экзамен, а как продолжение игры, без тревоги, без страха. Он бы хотел, чтобы я воспринимал это серьезно, но без фанатизма.

В «Болонье» я понравился, но они колебались, не были на сто процентов уверены.

«Милан» не колебался. Они были уверены на сто процентов. Они твердо решили взять меня и даже направили документы моим родителям. Мама и папа ездили в Лоди посмотреть, где я буду жить.

«Парма» тоже меня хотела. В конце мая я прошел просмотр. Спортивный директор сомневался, но тренер Эрмес Фульгони (в чемпионате 2007–2008 он был в «Реджине» в штабе Фиккаденти) сказал: «Этого парня мы должны взять любой ценой». Именно он позже, когда мне было шестнадцать, предсказал мне: «В двадцать лет ты будешь играть в Серии А». А я ему ответил со своим всегдашним лицом: «А до этого что я буду делать?» Я дебютировал в Серии А, когда мне еще не было двадцати – терпение никогда не было моей сильной стороной.

Я не наглец и не хвастун, и лучше всего об этом говорят те вещи, на которых останавливаю свой выбор. И в тот раз, в тринадцать лет, я сделал самый странный, самый непопулярный выбор.

Я выбрал «Парму». Новая команда, только год как в Серии А. Мои родители были удивлены, но в своем стиле – никак не отреагировали. Они просто сказали нужную фразу в нужный момент: «Парма – город, в котором человеку легче жить». Как и все их советы, эта фраза была наполнена смыслом.

Я был счастлив – сбывалась моя мечта. Мама и папа сопровождали меня на собрание в Парме: моей новой категорией стала команда юниоров. Это был август 1991 года.

Я явился в клоггах и бермудах, очень спортивный – возможно, даже слишком. После собрания я отправился на стадион «Эннио Тардини», взять сумку с формой. Я немного волновался из-за того, что придется познакомиться со многими новыми людьми, но совершенно не грустил, как другие мои друзья, которые уезжали играть по Италии и бросали свою семью.

Из «Тардини» на автобусах команды мы поехали на поле Стюард, базу юниорской команды «Пармы». Я помахал родителям из окна. Они стояли на площади перед стадионом.

Мне было тринадцать лет, я только получил свои документы для игры за юниоров в команде Серии А. Я еще ни разу не целовался, у меня еще не было девушки. Но меня это не напрягало.

Я был вратарем. Номер один. Тогда это был всего лишь номер на моей футболке. Начало. Или обещание.

3 Крылья свободы