Джанетта - [31]

– Можно обойтись и без обеда, – сказала Маргарет, усаживаясь за стол.

– Ненавижу себя за свой хороший аппетит, – заметила я.

– И я, и я! – воскликнули все хором, и Маргарет посмотрела на свою чашку с чаем так сердито, будто в ней находился яд.

Но голод все-таки взял верх над нашими чувствами, и мы съели все, что принесла Хонора. Вскоре пришла тетя Ева и молча села у камина. Мы видели, что она задумалась, опустив руки на колени, и не смели ее тревожить. Вдруг она обернулась к нам и спросила:

– Кто-нибудь из вас видел Пирса?

– Нет! – тревожно отвечали мы.

– Я думаю, сэр Руперт опять запер его, – прибавила Маргарет.

– Вряд ли, – заметила тетя Ева. – Я думаю, это ему не удалось. Пирса ничто не удержит дома, когда он узнает, что происходит в Гленмалорке.

– Мистер Пирс был среди людей, которые защищали дом старого Дэна, – послышался вдруг чей-то голос.

Это говорил Ханлок, старый буфетчик, чья семья также оказалась в числе пострадавших.

– Вы в этом уверены, Тит? – спросила тетя Ева.

– Да, мисс, его там все видели. И немало же хлопот доставил он прихвостням сэра Руперта! Там у нас в амбаре приютилось несколько семейств. Вот они и рассказали это.

Разумеется, мы бросили завтрак и, накинув на себя платки, побежали к амбару, чтобы разузнать подробности. Там, на соломе, сидели бесприютные люди.

– Что вы думаете теперь делать? – спросила их тетя Ева, присаживаясь на ворох соломы.

– Мы пойдем искать работу, но прежде нам надо устроить женщин и детей, больных и стариков, а это, сами понимаете, нелегко. Вот мы и рассуждаем об этом, – ответил один из мужчин.

Обсудив их дела, тетя Ева спросила про Пирса, и они подтвердили рассказ Тита.

– Тетя Ева, пойдем туда! – вскричала я. – Пирс может быть в опасности. Может быть…

И не дожидаясь позволения, не оглядываясь, идут ли за мной другие, я бросилась бежать по дороге в Гленмалорк.

Но путь мне преградила непонятная процессия. Несколько человек несли кого-то и, увидев меня, опустили свою ношу на снег. Страшное предчувствие охватило меня. Я подбежала к ним и увидела лежащего на снегу Пирса, бледного, с закрытыми глазами, его изодранная куртка была испачкана кровью.

Со страшным криком я упала на колени.

– Не бойтесь, мисс, он просто без чувств. Я сейчас сбегаю за доктором, – сказал мне один из принесших Пирса людей.

Пока я рыдала над Пирсом, подошла тетя Ева. Привычной рукой она принялась делать перевязку и приводить его в чувство.

– Тетя Ева, он умрет? – спрашивала я, заливаясь слезами.

Тем временем послышался стук колес экипажа, прибыл доктор. Вслед за ним появились и носилки. Бесчувственного Пирса осторожно положили на них и понесли в дом. Как мучительно долго тянулись для нас часы, пока мы сидели в детской и ждали первых известий о нашем друге!

– Он пришел в себя, – сказала нам тетя Ева, войдя на минутку в детскую. – Доктор сказал, что опасности для жизни нет, но нужен очень заботливый уход за ним.

Прошло много дней, прежде чем нам позволено было увидеть Пирса. Сэр Руперт вернулся в Лондон, предоставив своим агентам улаживать дела в Гленмалорке. Но там ничего уже не оставалось, кроме обгорелых столбов. Самые здоровые и молодые из фермеров нашли себе кое-какую работу в окрестностях, а старых и больных приютили богадельни и больницы.

Я не чувствовала под собой ног от радости, когда тетя Ева позволила нам наконец войти к Пирсу. С сильно бьющимся сердцем я остановилась на пороге его комнаты. Неужели это Пирс, этот бледный, худой мальчик с восковым лицом и огромными глазами, который полулежит на кровати, обложенный подушками?

Я подошла на цыпочках к кровати.

– Пирс, ты меня узнаешь?

На лице больного появилась знакомая мне насмешливая гримаса.

– Какая ты потешная, Джанетта! Как тебе могло прийти в голову, будто я тебя не узнал? Уж не воображаешь ли ты, что сделалась совсем взрослой девицей, пока я здесь лежал больной? – сказал он.

– Н-нет, – отвечала я, радуясь, что вижу опять прежнего Пирса. – Хотя… Хонора вчера удлинила мою юбку на целый дюйм.

– Ого! Оттого у тебя и вид такой важный. Но и я вырос, лежа тут в постели. Хонора говорит, что во время болезни люди всегда вырастают. Как это смешно! Я лежу здесь в постели и расту, точно огурец на грядке.

Мы оба весело болтали, но вдруг Пирс посерьезнел.

– Скажи мне, Джанетта, что стало с моими товарищами, с которыми мы вместе защищали дом Дэна Рейли?

– Они в тюрьме, – сказала Маргарет, прежде чем я успела раскрыть рот для ответа.

– Тогда и я должен быть в тюрьме, вместе с ними! – воскликнул Пирс. – А Хонора говорила мне тут, будто они все нашли работу и пристроились! Она хотела меня утешить, точно я малый ребенок! О, если бы мое плечо скорее зажило!

Пирс очень разволновался, и я боялась, что нам достанется за нашу неосторожность от тети Евы. Но Маргарет трудно было удержать.

– Зачем ты хочешь в тюрьму? – спросила она.

– Разве я могу оставаться здесь, где так хорошо, когда мои товарищи, которые послушались моих же советов, страдают! Нет, я не могу этого вынести! Я пойду в тюрьму и, когда отсижу свой срок, наймусь на корабль и уйду в море… Лишь бы рука позволила мне теперь таскать канаты. И уж точно я никогда больше не буду есть хлеб сэра Руперта!