Дзен в большом городе - [7]

Женька зачем-то пошел их провожать.

А я пошла на кухню, рассеянно взяла чашку с недопитым чаем и долго стояла у окна, вглядываясь в холодное утреннее небо.

Нет, я ни о чем ни думала. Не истерила. Просто пялилась в темноту, прорезанную алой полоской рассвета и крутила в руках чашку. Прижавшись лбом к холодному стеклу, я на диво быстро трезвела, и это было неприятно. Сразу накатывало понимание действительности.

Потом пришел Женька, встал рядом и спросил:

— Ну, ты чего такая расстроенная?

— Да уж, поводов нет, — едко ответила я.

— Да все нормально будет, — успокоил он меня. — Все равно это не твои проблемы, верно?

«Моя проблема — это ты», — чуть не ляпнул мой дурной язык, а вслух я спросила:

— Кто такая Нинка?

Не давала мне покоя вот эта девица, что порушила мне работу. И вроде мать Женькина разволновалась из-за нее.

— Завьялова, что ли? — хмыкнул он.

— Ну не знаю, — пожала я плечами. — Молоденькая, темные волосы до плеч, толстенькая.

— Точно, Нинка Завьялова, — кивнул он. — А что?

— Я ее у вас видела.

— Неудивительно, — скривился он словно от зубной боли, — Житья мне эта девица не дает, пристала как банный лист, «люблю — не могу». С матерью вроде дружат, как-то втерлась она к ней в доверие.

— Она часом … колдовством не увлекается? — на всякий случай осторожно спросила я.

— Чего?? — воззрился он на меня. — Шпионажем она увлекается! Магдалина, вот не хочется ничего плохого про девушек говорить, но она и правда достала — вечно по моему же дому с материного попустительства шныряет, вынюхивает. Достало.

— Ну, может быть решила тебя от большой любви приворожить, то-се, — не сдавалась я, пытаясь найти хоть кого-то виноватого, кроме себя.

— Слушай, не улыбай меня с утра пораньше. У нее мозгов на это не хватит. Смотри, лучше, что я умею, — он беспечно посмотрел мне в глаза, подошел к стене, и… прошел сквозь нее.

— Женя!

Из стены высунулась рука и помахала мне.

— Иди сюда! — мне как-то стало очень страшно в этот момент.

Он снова появился, радостно улыбаясь:

— Ну как?

Я вздохнула:

— Послушай, все это конечно здорово, Копперфильд отдыхает, но меня мучает один вопрос: что дальше?

Женька попытался ухватить кружку, ладонь прошла сквозь нее и он улыбнулся:

— Та-ак.

Потом, как-то очень красиво и изящно долбанул правой ногой по верхнему кухонному шкафчику. И на миг мне показалось, что тонкое стекло преградило путь его пятке — однако нет, это он ее остановил в миллиметре от дверцы. Покачал ногой туда-сюда, потом опустил ее на пол и глубокомысленно изрек:

— Мда-а.

— Слушай, экспериментатор, — не выдержала я. — Что дальше? Так и будешь без тела болтаться?

Он задумчиво на меня посмотрел и мягко сказал:

— Послушай, Магдалина. Это не твои проблемы. И не надо тебе об этом беспокоиться.

— А кто будет беспокоиться, если не я? Тебе-то, кажется, пофиг?

— Ты спрашиваешь, почему я не напился с горя как некоторые? Почему я не суечусь, не мечусь, не рыдаю, как ты?

— Да! Почему ты так спокоен??? — зло спросила я.

Он уселся на кухонный стол, вперил задумчивый взгляд в окно и ответил:

— В моей жизни есть дзен, Магдалина.

— При чем тут дзен, черт побери???

Он помолчал, потом вздохнул:

— Однажды молодой врач из Токио по имени Кусуда встретил своего школьного друга, который учился Дзен. Кусуда спросил его, что такое Дзен. «Я не могу сказать тебе, что это, — сказал друг. — Но одно я знаю точно. Если ты понимаешь Дзен, ты не должен бояться…».

— Чего? — тихо спросила я, пристально глядя на запнувшегося Женьку.

Он вскинул голову и беспечно улыбнулся:

— Ничего. Вообще ничего. Так что, Магдалина, успокойся и просто живи.

— Не могу. В моей жизни дзена нет.

— Зря.

Мы помолчали, после чего он снова подал голос:

— Иди домой, Магдалина. Извини, что так получилось.

Я посмотрела на него, заметно поблекшего в утреннем свете, и тихо спросила:

— А ты как?

— Со мной все будет нормально, — ободряюще улыбнулся он. — Я же мужчина.

«Ты привидение. Оно», — уточнил его пол жестокий внутренний голос.

— Женя, — начала я возражать … и осеклась.

Что я ему скажу? Звать его к себе? К чему? У меня дома любимый парень, и вряд ли он одобрит его присутствие. Помочь я ему ничем не могу. Вообще ничем. Если б знала как вернуть его в тело — то с превеликой радостью. Но мне нечего сказать тебе, Женя. Ты классный парень, и мне очень жаль, что так получилось.

— Да? — он аж подался ко мне, и я на миг уловила некую надежду в его глазах.

Чудес на сегодня не будет, Женя. Извини.

— Ты прав, — сердечно сказала я. — Здесь и правда мне делать нечего. Пока.

— Дверь за собой сама захлопнешь, ладно? — в тон попросил он. — Боюсь, мне сейчас не справиться.

— Разумеется, — мой голос был сладок, как малиновое варенье.

По дороге домой я тщательно пыталась сосредоточиться на обдумывании ремонта лоджии. Обшивка деревянная, только деревянная — я ведьма, и пластик и прочая синтетика мне не нужны. Железо — еще хуже. Итак, вишня или береза? Бук? Дуб?

«Сама ты дуб, прости Госсподи душу грешную», — тяжко вздохнул внутренний голос.

«А что я могла сделать?» — холодно вопросила я.

«Да хоть посочувствовать».

«Перед сном я за него помолюсь, ясно?»

Он промолчал, в кои-то веки, а я припарковалась у ворот дома, вышла и наткнулась взглядом на Женьку. Тот молча пинал чугунное кружево решетки и делал вид, что знать меня не знает.