Дзен победы - 2. Troubled Land - [3]

Так что благодаря опыту, который как известно, не пропьешь, пока слева и справа проходили жестокие бои, Филин со своими бойцами сидел в тепле и сухости в надежном укрытии и не боялся, что их проутюжат, как соседей, гаубицами и крупнокалиберными минометами. И это его устраивало вполне. Нет, не трусил конечно, война — это работа. Но в его личном плане мероприятий подвиг, как у барона Мюнхгаузена, не значился.

Задача, которую он сам перед собой поставил звучала просто и прозаично — досидеть без залетов до осени в ДНР и по завершению спецкомандировки вернуться в Новочеркасск. Там забрать "временно изъятые" документы, добиться, чтобы по факту участия в боевых действиях сняли ранее наложенные взыскания, восстановиться в майоры и возвратиться на службу в ГРУ. Подпола ему не видать, конечно, как своих ушей, даже после Донбасса, но у старшего офицера другой статус и, главное, совершенно иная пенсия.

Конечно с предыдущим послужным списком ему не то, что в родную Москву — на европейскую территорию России нет шансов губу раскатывать. Нужно быть реалистом. Просидеть оставшиеся восемь лет выслуги в каком-нибудь сибирском Зажопинске с непросыхающими офицерами, их страшными как смерть и слабыми на передок женами, комарами размером со снегиря и забитыми хуже крепостных бойцами, при этом самому не спиться и не сколоться — уже счастье. Но даже до такой сомнительной радости остается еще пять месяцев. И прожить их нужно так, чтобы и шкуру не потерять, и начальство не разозлить. Но вот как раз с этим, учитывая сегодняшние события, есть проблемы.

Накатывались сумерки. Филин приник к окулярам стереотрубы, провел вправо-влево. Железнодорожное полотно, выныривая из-под моста, уходило на юго-запад. По нему установлена граница зоны ответственности и распределены сектора обстрела. За железкой темнеет широкая посадка с густым кустарником, которая перетекает в безлюдный дачный поселок. Дальше, вне зоны видимости, промзона, за три месяца превращенная бандеровцами в мощный укрепрайон.

До вражеских позиций — восемьсот метров. Дистанция пулеметной стрельбы, для миномета и танка вообще не вопрос. Но артприкрытие — не главное. После дебальцевских боев пятнадцатого года обе стороны ждали наступления противника и активно нашпиговывали нейтральную полосу минами и растяжками. Но жизнь, точнее природа, внесла свои коррективы. Расплодившиеся на безлюдье лисы, зайцы и фазаны, а вскоре и пришедшие неизвестно откуда кабаны быстро зачистили территорию, провоцируя случайными подрывами порой полноценные артдуэли. Да и хозяева дач с приходом теплых дней часто сюда наведывались, кто вещи забрать, а кто посмелее и безрассуднее — вскопать огород. Так что по молчаливому согласию перелесок и укры и ополченцы дачи минировать перестали.

Завершив визуальный осмотр местности и убедившись, что существенных изменений нет, Филин в мыслях возвратился к текущим проблемам. Сперва привычно разложил факты по хронологии.

Утром он неожиданно получил сообщение от однокашника из Киева, в котором тот предупредил о готовящемся покушении на командира армейского корпуса ДНР. Причем указал, что ликвидацию будет проводить та самая группа, что умыкнула из-под Ростова беглого украинского президента, перестреляв людей Филина.

Если бы не последнее — Филин плюнул бы и забыл, влезать в игры спецслужб и политику, как показал опыт, себе дороже. Он не агент и не охранник, а спецназовец, диверсант, при этом далеко не последний в ГРУ. Но отомстить за своих ребят — дело святое. Потому и сунулся с информацией к батальонному оперу местного МГБ.

Опер поднял его на смех, однако тут же рванул с докладом в Донецк. После чего произошло еще два события.

Перед самым выходом на ротацию в казарме нарик из его взвода предупредил, что на позициях Филина будут кончать. А уже в дороге по радио сообщили, что донецкий комкор генерал Субботин "трагически погиб в Сирии".

По совокупности ситуация для Филина складывалась, мягко говоря, нехорошая. Опер, чтобы продемонстрировать свою ценность, видно наврал с три короба про личную "сеть агентуры", а чтобы все лавры присвоить себе, приказал Филина устранить. Но это до того как было произведено покушение. После того как убили Субботина, опер со своими чекистскими заморочками как угроха отходил на второй план. Источником такой информации должны заинтересоваться на уровнях совершенно иных. Бывший донецкий СБУ-шник не партизан, спросят — молчать не станет. Так что теперь неясно, что раньше произойдет — смерть от "снайперского выстрела укрофашистов" на передке или вызов в Донецк на допрос.

Местного МГБ Филин не страшился. Поступил он правильно и законно — получив сообщение, передал по соответствующей инстанции. Хотите докопаться до первоисточника, чтобы его вербануть? Флаг в руки, мое дело взводом командовать. Он опасался своих российских коллег.

Уровень происшествия политический, смерть комкора для спецслужб залет не просто серьезный — страшный. Правильно доложить и назначить крайнего — основа работы офицеров любой конторы. Потому шансы на то, что его наградят за разумную инициативу или же просто тихо придушат на знаменитом донецком подвале, чтобы не ляпнул лишнего, оценивались Филином примерно пятьдесят на пятьдесят. Неясно ведь, кто в этой суматохе его доклад придержал, кто наоборот, дал ему ход.