Дзен и фехтование - [27]

.

Если вы продолжаете в течение нескольких лет свою практику, в конце концов, вы достигнете прозрения Небесного Разума, который никогда не подчиняется никакой форме движения, т. е. никакой форме нерешительности ума. Разум, Природа или душа (кокоро) или субстанция — все это синонимы — всегда спокойна, недвижима, неизменна, она действует на бесконечных путях и она вне досягаемости мысли».

Прежде, чем закончить эту длинную экспозицию школы фехтования, называемой «Меч Непребывания», я хочу отметить четыре характерных момента в рукописи Итиуна.

1. Отсутствие стереотипных техник.

2. Мягкость, кротость духа (кшанти) или непротивление (недеяние). Эти термины сильно напоминают философию Лао — Цзы или Чжуаи-Цзы.

3. Убеждение: «Я фехтовальщик, которому нет равных в мире». Это соответствует тому, что, согласно традиции, сказал Будда при своем просветлении: «На небесах и на земле — я единственный достоин почитания!» Сравнить эти высказывания интересно по двум причинам. Итиун приветствует «детскость», как воплощение принципа фехтования, и Будда сказал эти слова, когда был младенцем, новорожденным. Но «дитя» Итиуна — это мужественный фехтовальщик, прошедший через все события и испытания, рискуя своей жизнью. Иными словами, дух и учение дзен исповедует Итиун и Будда. Оба хотят соскрести грязь, которая накопилась на пашем существе еще до нашего рождения и раскрыть Реальность, как она есть, в ее таковости. Вот вся нагота, которая соответствует буддийской концепции о пустоте (шупьята).

4. И еще одна особенность «меча непребывания» — идея об ай-нукэ. Этому не учила ни одна школа. В других школах при равенствепротивников все кончалось взаимным убийством — ай-ути, но в школе «меч непребывания» финал не был трагичен — все кончалось ай-нукэ. Как я уже говорил, «нукэ» означает «не ударить». Ни один из соперников не наносит другому удара и ранения. Когда несовершенный мастер вызывает на поединок настоящего мастера «меча непребывания», он совершает самоубийство. У настоящего мастера нет намерения убивать, но ситуация вынуждает его лицом к лицу стать с противником. Враг исполнен злым духом убийства и его ум не свободен от эгоистического желания убивать. И когда он встречается с мастером «меча непребывания», его же злой дух его и убивает. Мастер даже может и не подозревать, что его меч сразил противника. Можно сказать, что Небесный Разум наказал тех, кто пошел против него, а «детскость» мастера остается такой же жизненной, как и была.

Такуан был дзенским учителем, который пользовался фехтованием, как методом тренировки. Его меч, как палка (здесь проводится аналогия) дзенского учителя, бьет ученика, который, не усвоив урока, пытается действовать. Меч Сэкиуна унаследовал Итиун, это настоящий «меч недеяния», в нем выражается сущность философии праджняиарамита (по-яп. Хання-харамита).

В конце своего трактата Итиун подводит итог значению меча: «Сейчас есть около двухсот школ фехтования, но все они обязаны четырем ученикам Ками-идзуми Исэ-но-ками. Мой учитель, Сэкиун учился у одного из них. Это Огасавара Гэнсин. Гэнсин, после посещения Китая, где овладел чисто китайским оружием, создал собственный стиль фехтования, настолько совершенный, что во всех последующих поединках не имел себе равных. Мой учитель, Сэкиун, в совершенстве овладел методом Гэнсина, но позже, когда Сэкиун пришел к пониманию дзен, он отринул все, чему ранее научился и обрел истинное знание. Он вступил в схватку со своим учителем. В результате, методы, основанные на совершенной технике боя, потерпели поражение. С тех пор Сэкиуна никто не смог победить, его система была выше других».

Вывод Итиуна: Лучшие фехтовальщики Японии не могли его победить потому, что строили свои системы на каком-то одном приеме или способе, на техническом совершенстве. Сэкиун же, изучив дзен, овладел «Мечом Недеяния». Это непривязанность ни к одному методу, воплощение самого Небесного Разума, выходящего за пределы человеческого разумения. Достигнув дзенского сатори, Сэкиун обрел святость. Его «меч непребывания» не имел ничего общего с тактическими движениями, техническими тонкостями, т. е. с всем тем, что обычно составляет искусство фехтования. Его меч, совершенно свободный от мирских побуждений и интересов, был движим духом владельца, а у того было «чистое» сердце и свободный, «пустой» ум (не-ум, мусин). Поэтому и меч был совершенно свободен у него в руках. И никто из тех, кто не достиг той же степени просветления ума, что и Сэкиун, не мог его победить. В конце концов, фехтование дело не техники, а высокого развития духовности. Отсюда и заявления Итиуна, что ему нет равных.

Глава 8

Из всех японских искусств фехтование, вероятно, самое дзенское потому, что проблема жизни и смерти здесь стоит с наибольшей остротой и реальностью. В фехтовании у человека нет права на ошибку, у него нет времени поразмыслить. Все, что он делает, исходит прямо изнутри и не поддается контролю сознания. Фехтовальщик должен действовать инстинктивно, а не интеллектуально. Во время напряженной схватки реально решается — жить или умереть. Самое ценное — время, его нужно использовать максимально эффективно. Малейшее мгновение расслабления (суки) — и противник воспользуется им и уничтожит вас. Тут речь идет не просто о поражении или унижении.