Дьюри, или Когда арба перевернется - [23]

Когда взрослые поправляли неправильно произнесённое тобою слово, ты, помолчав некоторое время, очевидно, произносила его мысленно правильно, а потом обращалась к окружающим:

– Какая Цили глупенькая, она говорит так, хотя правильно надо говорить по-другому.

А когда тебе указывали на неправильное поведение, ты обычно задумывалась на некоторое время и не всегда соглашалась с тем, что тебе говорили. Но и тогда, когда ты соглашалась с мнением взрослых, ты говорила:

– Какая Цили плохая, она всё делает так, как нельзя, а хорошие дети делают хорошо.

Дьюри потерял нить, почему-то начал вспоминать детство Чиллы, он умолк, но не успокоился. Читая дневник, ему что-то хотелось ей объяснить, в чём-то возразить. Наверное, поэтому он снова начал вспоминать былую жизнь, но на главный для себя вопрос он так и не ответил. Дьюри снова обратился к страницам дневника:

«..Не могу понять, зачем моим родителям дети?»

– Эх, дочка, если бы ты знала, насколько глуп твой вопрос? С таким же успехом, ты могла меня спросить: зачем я дышу? Но я постараюсь тебе ответить. Больше всего на свете я любил твою мать, без неё я не мыслил жить на свете. Ты этого не поймёшь никогда. Ты начисто лишена этого чувства. Я не хочу тебя обижать или умалять твоё достоинство. Ты очень хорошая девочка, добросовестная, с огромным чувством ответственности. Ты намного лучше меня и своей матери. И если бы на свете было много таких людей, как ты, люди жили бы намного лучше, правильней. Но любовь – это другое, что-то необъяснимое. Я, быть может, и не смогу тебе объяснить, что это такое, но знаю одно, что без этого чувства жизнь была бы как у кроликов. Если меня спросят, счастлив ли я? Как ты думаешь, что я отвечу? Не догадаешься. Мой ответ будет не «да», а «ОЧЕНЬ». Смешно? Нисколько, для того, кто прожил жизнь. Чем я счастлив? Тем, что разбазарил родительское состояние, ничего не нажив? Тем, что стал пьяницей? Тем, что у меня есть дети, которым я ничего не могу дать? Нет, нет, нет!!! А чем? Тем, что я был мужем твоей матери…. Женщины незаурядной…. Женщины, без которой немыслимо было жить… После возвращения её из Будапешта я ничем не мог её привязать к себе, кроме вас, хотя прекрасно понимал, что и эта связь не самая прочная. Чем можно было её удержать? А самое главное, ради чего всё можно было выдержать. После того как она чувствовала, что беременна, она сразу теряла всякий интерес к мужчинам, переставала жить своей жизнью и жила только интересами будущего ребёнка и заодно и нашими. По-моему, самые счастливые дни для всех в семье приходились на периоды начала её беременности до конца кормления ребёнка.

Дьюри ещё немного подумал, хотел ещё что-то добавить к своему мысленному монологу, но, не найдя подходящих слов, решил продолжить чтение:

«…Меня часто поражало отношение Ицы к нашей кошке, и поэтому, увидав в её дневнике несколько строк о кошке, я с интересом прочла бы их, однако решила, чтобы не зависеть от её мнения, написать самой о кошке, а затем прочитать те записи из дневника Ицы и сравнить их.

Итак! За всю свою жизнь я ни разу не видела, чтобы Ица хоть раз погладила Цили, а ведь насколько я помню, она принесла её котёнком в дом. Папа и я привязались к кошке, особенно папа, а Цили платила каждому своей любовью в той мере, в какой её получала. Больше всех она любила папу, потом меня и почти не замечала Ицу. Когда подросли Габи и Тыко, они потеснили меня. Однако папу, Цили по-прежнему любила больше всех. Ведь бедное животное не могло знать, что именно папа утопил тогда ещё слепых котят, и возил её саму в ветлечебницу на операцию. Возможно, Цили и не была бы так привязана к нему, но кошки не умеют думать. После потери котят Цили долго не могла успокоиться. Никого она не замечала, даже пищу не принимала – искала котят. В этот период я даже начала бояться её. Появлялась она внезапно, двигалась крадучись, с сосредоточенным взглядом, как будто впереди видела цель. Иногда забивалась в угол и мяукала, да так, что хоть из дому беги. Мама в этот период вообще не появлялась дома, жила у своих родителей, потом и меня взяла к ним. Не помню, сколько времени мы жили у деда с бабушкой, однако, когда мы вернулись домой, кошка вела себя уже совершенно по-другому. Она почти не появлялась во дворе, стала пугливой. Она поправилась, но вздрагивала при резком звуке и сломя голову неслась куда-то. Когда я поинтересовалась, чем вызваны эти перемены, мне сказали, что она вскоре успокоится, но, чтобы больше не повторялась история с котятами, её возили к ветеринару, иными словами, у неё больше никогда не будет котят. Я её тогда немного пожалела, очевидно, для приличия, но в душе обрадовалась, что тех ужасных дней больше не будет, но с годами мне больше и больше было её жаль. Нам, без сомнения, было лучше так, ну, а ей? Она перестала выходить во двор, боялась животных, особенно котов. Вместо того чтобы ловить мышей, она играла с мячом или другой небольшой игрушкой, подвешенной на ниточку. Страшно много спала. Иногда, видя её спящей, мне казалось, что она видит сны о своей молодости. Уйди она от нас сразу после потери котят, может, и прожила бы нормальную жизнь, а то искала она их в доме и, возможно, даже ждала помощи от нас, именно от тех людей, которые и лишили её потомства. И получила помощь!»