Дьюи. Кот из библиотеки, который потряс весь мир - [17]

Школа Монеты по-прежнему стоит за старой изгородью, но между ее кирпичами уже вольно пробивается растительность. Большая часть окон разбита. За это десятилетие здание облюбовали козы. Они ломают полы, объедают известку со стен, оставляя в них дыры, и запах их чувствуется даже издалека. Осталось единственное — встречи выпускников. Год спустя после закрытия школы в Монете ежегодные встречи по-прежнему собирали тысячу бывших школьников на том поле, где мы когда-то играли в бейсбол и в конце года устраивали пикники. Теперь на встречу приезжает сотня или около того бывших учеников. Скоро дорожный знак на шоссе 18 останется последней приметой, указывающей, что до пустынной дороги на Монету всего две мили.

Глава 7 Гранд-авеню

Кризис 1980 года оказался тяжелым, но большинство из нас никогда не верили, что Спенсер может пойти по пути Монеты. Мы никогда не верили, что он может сдаться, развалиться, исчезнуть, ведь в ходе всей своей истории город доказывал, насколько он стоек и вынослив. Ни Спенсеру, ни его гражданам ничего не давалось даром. Все, что у нас было, мы заработали.

Начало Спенсеру было положено мошенничеством. В 1850 году застройщик продал несколько больших участков у изгиба реки Литл-Сиукс. Поселенцы предполагали найти процветающий город в плодородной речной долине, но так и не увидели его. Тут не было ничего, кроме лениво текущей реки и единственной хижины в четырех милях от нее. Город существовал только на бумаге.

Тем не менее первопоселенцы решили остаться. Вместо того чтобы перебраться в уже существующий город, они создали общину на пустой земле. Спенсер заявил о своем существовании в 1871 году и немедленно подал правительству петицию о строительстве железнодорожного вокзала, которого пришлось ждать почти пятьдесят лет. В том же году он отвоевал место в законодательном собрании округа Клей у Петерсена, куда более крупного города в тридцати милях к югу. Спенсер был городом синих воротничков. Он не имел никаких претензий, но знал, что именно здесь, на Равнинах, надо расширяться, модернизироваться и расти.

В июне 1873 года появилась саранча. Она сожрала кукурузу до самых стеблей, после чего двинулась на созревающее зерно. В мае 1874 года саранча вернулась. Снова она появилась в июле 1876 года, когда зерно налилось восковой спелостью, а кукуруза выбросила шелк початков. Как гласит отчет о столетней годовщине нашей общины, приведенный в «Ежегоднике Спенсера»: «Саранча съедала колосья и принималась за кукурузу, пока не сваливалась на землю под своим весом. Это была полная катастрофа».

Фермеры покидали этот район. Горожане отдавали свои дома и бизнес кредиторам и оставляли округ. Те же, кто остался, собирались вместе и помогали друг другу пережить эту долгую и голодную зиму. Весной они наскребли кредитов для закупки семенного зерна. Саранча, поедая все на своем пути, продвинулась с западного края округа Клей примерно на сорок миль, но дальше не пошла. Урожай 1887 года был лучшим, который когда-либо производил этот район. Саранча больше никогда не возвращалась.

Когда поселенцы первого поколения стали слишком стары, чтобы работать на земле, они перебрались в Спенсер. К северу от реки они поставили маленькие домики, в которых занимались каким-то ремеслом, вперемежку с торговыми заведениями. Когда наконец была проложена железная дорога, местным фермерам не приходилось больше запрягать лошадь в повозку и преодолевать пятьдесят миль до рынка. Разве что кому-то надо было преодолевать двадцать миль до Спенсера. Город отпраздновал приобретение расширением дороги от реки до вокзала. Эти восемь кварталов, окрещенные Гранд-авеню, стали главным торговым коридором всего района. Здесь располагалась сберегательные кассы и кредитные учреждения, фабрика попкорна на северной стороне рядом с площадью для ярмарок, завод цемента и кирпичей и лесопильня. Но Спенсер не был промышленным городом. Тут не было больших предприятий. Тут не появлялись обвешанные драгоценными камнями финансисты пограничья, которые прикуривали от двадцатидолларовых купюр. Не стояли особняки в викторианском стиле. Тут тянулись поля, жили фермеры и стояли восемь деловых кварталов под нашим удивительно синим небом Айовы.

И тут случилось 27 июня 1931 года.

Стояла сорокаградусная жара, когда в 13.36 восьмилетний мальчик зажег бенгальский огонь рядом с аптекой Отто Бьорнстада на углу Мейн-стрит и Западной Четвертой улицы. Кто-то вскрикнул, и испуганный мальчик бросил бенгальский огонь в большую витрину петард. Они взорвались, и огонь, подгоняемый горячим ветром, распространился по улице. Через несколько минут пламя бушевало по обеим сторонам Гранд-авеню, и малочисленная пожарная команда Спенсера была бессильна с ним справиться. Четырнадцать близлежащих городов послали команду и оборудование, но напор воды в реке был таким слабым, что ее приходилось качать насосами. Когда пламя достигло пика, огонь охватил даже мостовую на Гранд-авеню. К концу дня были уничтожены тридцать шесть строений, в которых располагались семьдесят две коммерческие фирмы, то есть почти половина тех, что имелись в городе.