Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы - [45]

 

В а х а з а р (очень громко). Ничего не поделаешь. Надо пройти через все унижения. Валяйте дальше.

С в и н т у с я (громко, визгливо). Дедуля, будь спокоен. Я с тобой.

 

Оркестр обрывает марш на середине такта.

 

В а х а з а р Хорошо. Спасибо тебе, дитя мое. Только что-то мне безумно скучно! Не радует меня вся эта история. (Приближается к трону).

 

Морбидетто, достав из-под юбочки лассо, переходит налево, к открытой двери.

 

С в и н т у с я. Прикажи им встать, дедуля.

В а х а з а р (рычит, пуская пену). Хаааааааааааа!!!!! Встать!!!!!!!!

 

Все встают, продирая глаза, и с глупым видом озираются, словно люди, которых только что разбудили. Ропот в толпе.

 

Молчать!!!!!!

 

Тишина; спокойно.

 

Я есмь — вот вся правда, которую можно выжать из этого омерзительного факта. Скоро мы покончим с этой комедией. Я живу после собственной смерти. Открою вам секрет; Рыпман тайно вырезал у меня во сне какую-то железу и пересадил ее Отцу Унгвентию — тоже во сне. (Указывает на О. Унгвентия.) Я манекен, и я исполню всё до конца.

С в и н т у с я. Дедуля, успокойся, это неправда.

 

О. Унгвентий смотрит на них, онемев и в ужасе расставив руки.

 

В а х а з а р. Меня еще хватит на то, чтобы соврать[30]. (О. Унгвентию.) Начинай, господин профессор.

О.  У н г в е н т и й (с усмешкой). Начинаю. Слушайте меня, единоверцы. (Поет дрожащим голосом без определенной мелодии.)

Это я — это он.

А в душе какой-то звон.

А в душе звонят звоночки.

Эй вы, дочки, эй, сыночки.

        Я один —

        Вместо двух.

А в Эдеме —

Мягкий пух.

Эдредоны и Эдемы,

Мальвы, маки и вербены

Разлетелись в прах и в пух.

Пусто в бездне оплеух.

        В брюхо — бух!

        В брюхо — бух!

Правда в бездне

Одинока,

Многолика, многобока.

Мной зачат бездонный вздох!

Но и в Правде вырос мох!

Много раз я одиноко

В черноте пустых миров

Чашу наполнял до края.

Встаньте, ведьмы — нету рая.

        Это труп — это труп...

Ощипли его как птичку.

Быть душой — напрасный труд.

Вот так души —

Все по уши

Роковым Ничем залиты,

Перечеркнуты, размыты.

В ус не дуют,

Чтоб в иную

Кучу мяса жизнь вдохнуть.

За бесценок тело сбудь!

Вечный страж ворчит, горюет,

Раскопай же тайны суть.

Ужас Истиной торгует —

Так за всех успей хлебнуть.

(Говорит). Прошу прощения, господа. Я чистый философ, а вовсе не поэт. Я сымпровизировал стишок — такой, как мог. (Вахазару.) Вахазар, преклони колени в знак своего единения с вечной Истиной. И ты тоже преклони колени, Свинтуся, пребывающее в неведении дитя извращенной похоти.

 

Вахазар и Свинтуся становятся на колени у подножья трона.

 

Г о л о с а  и з  т о л п ы. Что за мерзкая комедия!

 

За сценой слышен звон большого колокола.

 

О.  У н г в е н т и й. Чем более она омерзительна, тем важнее могут оказаться ее последствия. Истина должна укрыться под плащом лжи, чтобы быть привлекательней. Ведь истины на вас наводят скуку. Вы хотели обряда — вот он. (Торжественно.)

Вот она — а вот и он.

Странный колокола звон

Перекатывает звуки —

        Мне под трон, (изменив тон)

        Мне под трон.

Слышу охи,

Слышу вздохи,

Пашет землю легион —

Семя Правды сеет он.

Всё пойдет мозгам на суп.

Хруп да хлюп.

И ты, сестричка,

Бледной немощи частичка,

Одинокой плоти струп

Дай владыке всеблагому —

Всемогущему такому.

(Говорит.) Прошу прощения, господа, это экспромт. Поэтом я никогда не был. И в этом проклятье всей моей жизни. (Целует в лоб Вахазара и Свинтусю.) А теперь довольно церемоний. Я никогда не был специалистом по части этих пережитков, маскирующих Истину. Слушай меня, Дюбал Вахазар: ты — самый дрянной комедиантишка из всех, кого я знал, коварнейшая разновидность, которая через извращение достигла абсолютного владения телом, тип правителя-вырожденца, перед которым могли бы склониться самые аморальные из цезарей и персидских сатрапов...

В а х а з а р (прерывает его). Ах! Если б это было так! Но даже и это уже не...

О.  У н г в е н т и й. Ты задумал меня очернить, обезвредить своей якобы-искренностью. Ну хорошо же. Ты абсолютный нуль. И ты, и те, кто был до тебя, — все эти проклятые общественники, приносившие себя в жертву ради общего блага. Всё это остатки чего-то безвозвратного утраченного. Все может быть иначе, только если победит то, к чему стремлюсь я. Ты понимаешь? Тебя нет вообще.

В а х а з а р (стоя на коленях, холодно). Я не могу не согласиться со всем, что здесь сказано. Бесспорно, это самая странная минута в моей жизни: я не знаю, кто я такой. Поймешь ли ты меня, коварный старец? Ты ведь понятия не имеешь, что это значит — не знать. Хаааа!!! (Коротко рычит, стоя на коленях. Потом умолкает.)

О.  У н г в е н т и й (ликующе — толпе). Я победил его, победил окончательно. Он уже не может быть моей пружиной. Вахазар, ты не существуешь для меня, следовательно, не существуешь вообще. Тебя нет. Скажи, что тебя нет. Порадуй бедного старца и мученика своей последней исповедью.

В а х а з а р (встает, Свинтуся остается на коленях). Меня нет — это слишком слабо сказано. Моя суть — неопределенность, я в ней живу. Мне кажется, что я — во всём. Я насыщен полнотой Бытия. Все растворяется в Бесконечности! Убейте меня, иначе я лопну от восторга перед самим собой. Какое счастье! Какое блаженство! Не знать, кто ты такой — быть всем!!! (