Дырчатая луна: Фантастические произведения - [7]

— Да? — с интересом откликнулся Лесь. — А где он?

— Я же говорю: под глазом.

— Вязников где? Отчего со мной с одним разбираются?

— А оттого, голубчик, что твой… соперник направлен стирать со стены свое художество, — сообщила Нина Владимировна. — Не волнуйся, отвечать будете оба по справедливости.

— Это совершенно бессмысленно, — сказал Лесь с некоторым сочувствием к Вязникову. — Уголь от белой стенки не оттереть, придется закрашивать.

— С этим мы разберемся, — добавила строгости директорша. — Ты лучше скажи: что делать?

— Что хотите, — откликнулся Лесь со спокойствием плененного героя, который успел совершить задуманный подвиг.

— Чего уж тут делать-то, — заметил Виктор Максимович. — И так собственным носом поплатился человек. Можно сказать, искупил кровью.

«Музыкантша» и «художница» хихикнули и опасливо глянули на директоршу. Будто школьницы. Оксана Тарасовна (тоже еще молодая, но более опытная) сказала опять со стоном:

— Но как он будет сидеть на открытом уроке? Там мои коллеги из пединститута, речь пойдет об эстетическом воспитании, а он в таком виде…

Лесь опасливо тронул нос.

— Очень распух?

— В порядке твой нос! Ноа!

Лесь вспомнил, глянул себе на грудь. Мамочка! Десяток бурых пятен.

— Да-а… — тихонько вздохнул он.

— Вот тебе и да! Марш домой и переоденься. На этот урок не попадешь, но хотя бы придешь на пятый, на музыку.

Лесь бросил взгляд на «музыкантшу».

— Я, наверно, не успею.

— Значит, будешь прогуливать да завтра. По собственной вине, — сообщила Оксана Тарасовна.

— А завтра воскресенье.

— Ты надо мной издеваешься, да?

— Отнюдь, — сказал Лесь.

— Брысь отсюда, — печально велела Оксана Тарасовна.

— Виктор Максимович, платок я выстираю и в понедельник принесу, — с достоинством проговорил Лесь.

— Буду весьма признателен.

— До свидания. — И, трогая нос, Лесь покинул учительскую.

— Вот сокровище растет, — сказала ему вслед утомленная педагогическими заботами Нина Владимировна. — Господи, скоро ли на пенсию?

— Он знаете на кого похож? — весело вмешалась «музыкантша». — На маленького бродягу-скрипача из фильма «Солнце Неаполя». Есть там такой персонаж, дитя итальянских улиц.

— Не итальянских улиц, а здешней окраины, — проворчала Нина Владимировна. — И не скрипач, а хулиган. Сорванец из Французской слободки…

— Ну, не скажите, — возразил Виктор Максимович. — Иногда сквозь сорванца проглядывает этакий… лицеист. Возьмите его эти «отчего» вместо «почему» или «отнюдь» и так далее… Кстати, дед его был знаменитый местный краевед и умелец, очень образованный человек…

— Все они образованные, — не сдалась директор, — только сладу нет. Этот Вязников — вообще профессорский сын, а что себе позволяет! Зачем он изводит Носова? Бессовестный…

— Совершенно бессовестный, — грустно согласилась Оксана Тарасовна. — Зарезал меня без ножа. Его ведь теперь тоже нельзя на урок пускать с таким синячищем! А я так на этого Вязникова надеялась. Он и отвечает всегда прекрасно, и один из всех с бабочкой пришел… Ой, Нина Владимировна, я побежала, гости уже в классе, наверное…

— Ни пуха ни пера… Знаю, знаю, куда идти… А с этим Носовым вы все-таки еще побеседуйте после пятого урока.

— Думаете, он сегодня вернется в школу? Наверняка усвистал на берег и будет купаться до обеда. Смывать горести и заботы. Ох, до чего я ему завидую…

ЛЕЙДЕНСКАЯ БАНКА

Оксана Тарасовна была, конечно, права, домой Лесь не пошел. Он заскочил в класс, ухватил ранец и отправился к морю. Неожиданный подарок судьбы — два часа свободы — очень улучшил его настроение.

Еще больше настроение повысилось, когда в гуще сухого бурьяна Лесь нашел желтый флажок с черным кругом.

Потом Лесь побеседовал с незнакомой девочкой, но почти сразу о ней забыл. Пошел по берегу и сквозь пролом в стене пробрался на территорию Заповедника.

Здесь был тот же берег, то же море, но мир был другим. От него веяло древностью. Лесь ощущал это не только душой, но и каждой клеточкой кожи — так же, как солнечное тепло и мохнатое касание морского ветерка. Запах сладковато-горьких трав и нагретых камней тоже был запахом тысячелетней старины. Камни были остатками храмов и крепостных башен.

Лесь доверчиво растворялся в окружающей его ласковой древности. И этому чувству не мешали даже пестрые группы туристов, которые бродили среди развалин в сопровождении энергичных тетенек с мегафонами. Впрочем, туристов было немного. И к тому же Лесь знал, чувствовал, что за невидимой, но близкой гранью лежат совсем пустые Безлюдные Пространства…

Лесь миновал остатки базилики с редкими колоннами из пыльно-белого мрамора. Здесь берег стал ниже, обрыв превратился в отдельные скалы, которые теперь стояли поодаль от моря. А у самой воды тянулась полоса галечника, густо заваленная желтыми, обкатанными прибоем глыбами.

На галечнике было немало купальщиков-загоральщиков и аквалангистов — несмотря на прибитое к столбу объявление, что купаться и нырять в водах Заповедника совершенно категорически запрещено и наказывается такое безобразие штрафом.

Лесь с удовольствием ступал босыми ногами по гладким голышам и пористым валунам. Поглядывал на тех, кто нежился на этом нелегальном пляже.