Дыра. Путь на ту сторону - [8]

Господа, наступила Новая Эра! Впереди величайшие открытия, а совсем рядом с нами, новый, удивительный, опасный, но вместе с тем и прекрасный мир Дыры!

2. Меченые

Хотя грузовик ехал быстро — об этом можно было судить по облакам мелькавшим меж решёток, в узком потолочном окошечке кузова, тряски почти не ощущалось. Скорее всего, ехали по федеральной трассе — единственный тип дорог, которые в России можно считать пригодным для комфортабельной езды. Куда ехал грузовик? Никто не интересовался. Только прыщавый юнец, втиснутый охраной в дальнее кресло, почти у самой двери. Он всю дорогу подвывал. От страха трясся, да лез к своим спутникам с вопросами. Иногда тихонько плакал. Юнец давно замолчал, даже задремать получилось. И сейчас его не слышно. Может, тоже уснул?

Кон открыл глаза. Напротив, сомкнув веки, сидел Сухой. Именно благодаря ему юнец, всё-таки заткнулся, перестав сотрясать воздух бессмысленным своим рёвом и вопросами, на которые всем глубоко плевать. Сухой вежливо попросил парня замолчать, потом попросил не вежливо, да матерно, а после холодным тоном, в красках расписал какая будет у юнца жизнь в новой тюрьме. Парнишка тогда стал почти прозрачным от страха — Сухой не врал, он просто слегка приукрасил детали. После процедур, не ломало от боли, не выкатывались из орбит глаза от галлюцинаций, в которых земляные черви ползали по мозгу и выедали глазные яблоки изнутри. Ничего такого. После процедур галлюцинации вообще не мучали. Мозг просто не мог их породить, пережив жесточайшуб обработку психотропными препаратами и нейронными импульсами. После процедур, на всё было плевать, мир становился серым и пустым. И боль в этом мире, уже казалась благом, потому что только так можно понять, что ты ещё жив. Юнец понимал, что Сухой преувеличивает, он знал как всё будет в тюрьме, никто и никогда не делал секрета из участи пожизненных и, наверное, потому он замолчал. Сухой, в конце своего красочного рассказа, пообещал, что при следующей перевозке, на которой они окажутся в одной машине, он не ограничится словами и просто зарежет юнца.

— Поверь сучонок, когда мне нужно, у меня на руках могут оказаться неисправные наручники, а в кармане как раз исправная заточка. Понял меня, чёрт пернатый?

Парень понял, а Сухой смилостивился и пообещал, что забудет о парне, о своём испорченном настроении забудет, если, конечно, парень заткнётся и притворится, что его как бы и нет здесь. Так юнец и поступил. Кон попробовал немного повернуть голову, что бы увидеть окошко. Получилось, правда чуть ухо не оторвал, ну и ладно — он давно не видел неба. Пусть оно в решётку, но ведь небо…, только небо, только этот жалкий клочок воли, ещё способен пробудить в нём хоть какие-то эмоции. Нейронная обработка убила почти всё. Лишь небо, ещё заставляет его сердце трепетать. С каждым годом всё слабее, всё тише. Может быть, однажды он уже не будет смотреть в это окошко, может ему станет всё равно, но пока может он будет смотреть, пока ещё чувствует хоть что-то.

К сожалению, не получалось смотреть вверх долго — эти кресла создавались из металлов и сверхпрочного пластика, создавались специально для перевозки пожизненных. В них даже ухом пошевелить невозможно, без неприятных последствий. А если начать биться в нём, пытаться вырвать руки и ноги из зажимов, по телу пройдёт электрический разряд. Не особо мощный, но достаточный, что бы отбить всякое желание трепыхаться.

На одной из перевозок, кажется года два назад, довелось ему видеть как такое кресло убило человека. Бородатый мужик, наверное, не отсидевший ещё и месяца, всё время смеялся. Даже когда начал дёргаться и его ударило первый раз, он хохотал как сумасшедший. Его било током, а он рвался и рвался из металлических оков. Это продолжалось минут десять, а потом он затих и больше не шевелился. Бедняга обделался — электричество, как и недостаток кислорода, могут заставить человеческий организм вытворять весьма неприятные вещи, без участия сознания. В кузове поднялась ужасная вонь — экскременты, горелое мясо, подпаленная одежда, тот ещё букет. Охрана не остановила машину. Они действовали строго по инструкции, вот и пришлось любоваться на перекошенное лицо мертвеца, да слышать его вонь, почти десять часов подряд. Тогда ему ещё было не всё равно. Чувства уже утратили краски, но ещё реагировали на сильные раздражители.

Два года назад. Теперь такое не заставило бы его даже поморщиться.

Странно — как всё-таки удивительно легко приспосабливается человек. Как быстро привыкает к любой мерзости. Первый час такого соседства Кон думал что помрёт от удушья, ему даже было страшно. А потом, часа через три, он вдруг понял, что его ничуть не смущает запах, он почти перестал его чувствовать. Ужасно перекошенное лицо товарища по несчастью, не казалось уже таким ужасным. Под конец ему удалось задремать. Вроде бы даже хороший сон приснился…, и в том конкретном случае не было вины ошпаренных процедурами нейронов. Он просто привык.

В этой перевозке, ощущалось что-то необычное. Никогда прежде, маршруты не менялись. Пожизненно осужденные перевозились строго по инструкциям, от одной точки до другой без остановок, без задержек, только по проверенным дорогам и только при сопровождении наряда полиции. Почему сейчас, за столько лет, в процедуру перевозки, вдруг внесли изменения? Почему они не были отправлены из одной точки отбывания своего бесконечного срока, до другой, почему на их маршруте появилась промежуточная остановка? Кон не знал, а догадками тут делиться было не принято, да и не стали бы его спутники вести задушевные беседы друг с другом. Не те люди, что бы увлекаться праздной болтовнёй. К тому же, такие вопросы могли начать задавать только Сухой, и истеричный юнец. Остальные давно не волнуются по таким пустякам. Кон видел их лица — отруби им руки, они будут стоять и ждать пока им отрубят ещё и головы…, впрочем, кажется, он и сам уже такой. Вопросы о странности перевозки, появились в голове: слабо, будто на последнем издыхании, шевельнулось любопытство и взгляд снова начал искать окошечко с небом.