Дым старинного камина (Авторская сказкотерапия) - [18]

– Ты пел мне, рыцарь? – спросила она.

– Я, – ответил Ирроль.

– Входи в замок и прими его гостеприимство, – вежливо пригласила его леди. Ее звали Найла, и она обладала волшебным голосом. Среди ночи, запев

песнь, она могла разбудить птиц, и те начинали вторить ей, словно наступило утро. Изменив тон, она могла собрать или разогнать волков, повелевать табунами лошадей, управлять другими животными. Никто не осмеливался петь в ее присутствии, зная ее талант. Лишь незнание Ирроля нарушило этот неписаный запрет. Но странно, Найла не рассердилась на него, а скорее обрадовалась.

Много раз она просила петь рыцаря с ней вдвоем, и когда он, как эхо, подхватывал ее мелодии, она улыбалась и посылала ему благодарные взгляды. Кроме того, ей нравилось, как он аккомпанирует ей на лютне. В иную же пору он будил ее фантазию, приводя к ручью и прося спеть под его простую мелодию. В непогожие дни леди Найла подражала голосу ветра и плеску волн.

Рядом следи Найлой Ирроль чувствовал свои возможности, которые удваивались от ее присутствия, и были исполнены полноты и гармонии.

Красота звука вела их за собой, и они не замечали, как сгущаются тучи. Меж тем многие знатные рыцари искали руки леди Найлы, и появление Ирроля вызвало целую волну гнева среди его соперников.

Найти предлог для поединка не составляло особого труда, и вот сразу несколько вызовов принесли Ирролю чопорные герольды. Веря в свою судьбу, он уже не боялся и смело выходил на бой. Песни ли Найлы, его удача или твердость руки помогали ему побеждать, только вокруг него стала возникать слава самого сильного рыцаря. К его помощи прибегали все, кто терпел унижения, обиду или несправедливость. И однажды случилось так, что сама королева прибегла к его защите. Ирроль покинул замок и отправился ко двору.

Мужество и благородство его пленяли женские сердца, и они мечтали оставить его при себе. Верный леди Найле, он, однако, каждый раз, выполнив свой долг, спешил обратно в замок. Тогда злая молва попыталась нанести удар по самой леди. Увы, это удалось. Стоном можно было назвать теперь ее песни. Дикая страсть и ревность терзали ее. И хотя она ничего не говорила рыцарю, но изливала их с такой силой, что сама природа не выдерживала и разражалась непогодой и бурями. Трудно рассказать, как любовь Найлы вдруг переходила в ненависть, как она не раз пыталась отравить его или направить на него стаю волков. Но в последнюю минуту она сама выбивала из его рук кубок с ядом и спасала от разъяренных хищников. И однажды она сказала, что больше не любит его и он должен покинуть замок. Ни слова не возразил он леди, и на следующий день ее голос провожал его, пока Ирроль поднимался на холмы. Внезапно голос оборвался на такой высокой ноте, что рыцарь испугался и повернул коня. Он едва успел принять последний вздох Найлы и ее слова.

– Ты разбудил во мне любовь, и я не смогла вместить ее и справиться с ней. Сердце мое разорвалось, и я умираю, но ты рядом, и я счастлива. Мы вместе пропели самую лучшую песнь на свете.

Как ребенок, рыдал Ирроль над могилой леди и не мог отойти от нее. Наступил вечер, и первые желтые листья закружились в воздухе.

Близилась осень. В задумчивости он подошел к озеру, чтобы омыть лицо. Он наклонился над водой и увидел, что на дне что-то сверкает, озаренное лучами заходящего солнца. Ирроль протянул руку и вытащил золотую корону. Сам не понимая, что делает, он надел ее на голову, и она пришлась ему впору.

– Мой король! Соблаговолите ли Вы войти в замок, чтобы осчастливить его своим присутствием? – раздался тихий женский голос.

Он повернулся. Нет, не было насмешки у прелестной женщины, стоявшей за его спиной. Она не могла ослепить его своей юностью, но в ней была та гармония и спокойствие, которыми владеет лишь мудрость. Темные, с золотым отливом волосы вились по ее плечам,

Удивительная нежность и мягкость, хрупкость и совершенство воплощались в ее грациозной фигуре и бледном, одухотворенном лице.

От нее струилось благоухание цветов, радость окружала ее незримым ореолом, и голос звучал как музыка.

Лишь феи могли принимать подобный облик, и Ирроль склонил перед ней колени.

– Как твое имя, прекрасная леди? – спросил он.

– Меня зовут Глорэль, и хоть я люблю тебя, я не стану вести тебя в свою игру. Ты устал от всего, что пережил, будучи пажом, оруженосцем и рыцарем. Если хочешь, я научу тебя молчанию и покою. Войдем в замок!

И он снова вошел в старый замок и поразился переменам. Все вокруг цвело и благоухало. Зрелые плоды яблонь, груш, персиков, лимонов свисали с ветвей деревьев. Трели сверчков, пение птиц дополняли эту картину. В круглых водоемах с распустившимися водяными лилиями журчали прозрачные фонтаны.

– Ты видишь, видишь? – молчаливо указывала ему Глорэль, любуясь вместе с ним окружающей их красотой. И всю ночь бродили они, взявшись за руки, по замку. А на рассвете они поднялись на холмы.

– Кто ты? – еще раз спросил Ирроль. – Я не хочу знать твоего имени, ибо ты назвалась, но я чувствую твою связь с этим замком и со всем, что здесь произошло.

– Ты еще не догадался, путник? Я – душа этого замка. Некогда любовь воздвигла его как символ вечной жизни. Строитель задумал передать в нем свои чувства к утраченной возлюбленной. Весь свой талант вложил он в эти камни, и они обрели жизнь. Все, кто проходил через этот замок, переживали утраты, но также обретали понимание вечности. Ты еще не забыл свои чувства и тех, кто их вызвал?