Дылда - [13]

…В какой поступать – я не знал, а потому пошёл по всем, где абитуриентам предоставляли общежитие. Я приехал в Ленинград как раз в разгар белых ночей. И с тех пор я очень полюбил этот город. Он меня тогда поразил! Поразил своей красотой и величием. Ты не представляешь, каково это – увидеть развод мостов своими глазами в первый раз! Только что по мосту ходили трамваи, ездили машины, троллейбусы, как вдруг никого не стало, и эта громадная конструкция начала подниматься. И всё это во время заката. Не успеет погаснуть вечерняя заря, как разгорается утренняя… Никогда не забуду этих своих впечатлений, Вера…

Я решил поступать в Академию художеств на архитектурный факультет. Иногородних поступало тогда мало, в основном, местные. С гонором были, конечно, ребята. К тому же, много было сынков и дочек тех людей, которые там преподавали, которые каким-либо образом были связано с этим учебным заведением. И недаром – знали они, конечно, больше, чем мы. Хотя на втором курсе всё несколько изменилось. Я бы не сказал, что мы уже были отстающими. Пожалуй, даже наоборот. Многие проявили большой талант, и иногородние ребята мало стали отличаться от коренных…

Сколько я путешествовал по городу! Дни и ночи после занятий я проводил, гуляя по Петербургу. Однажды пристал к одной группе. Человек восемь всего их было. Экскурсовод был очень интересный. Несмотря на то что глядя на него можно было заключить, что выпить он любит, нигде я больше не смог найти тех сведений, которые он тогда рассказывал своей группе. Взять, например, памятник Пушкину на площади Искусств. Правую руку поэт держит так, словно вдохновенно читает что-то из своей лирики. Экскурсовод поставил свою группу так, что рука Пушкина была направлена на гостиницу. «В том здании, где сейчас находится гостиница, когда-то было шведское посольство…» – только и сказал этот мужчина. Но как сильно это меняет восприятие этого памятника! Или памятник Екатерине, что на Невском проспекте, где кроме самой Екатерины скульптор изобразил всех её фаворитов. Тот экскурсовод рассказал нам, что, оказывается, каждый из этих фаворитов неслучайно сидит именно на том месте, куда посадил его скульптор. Даже поза имеет значение! Всё имеет значение, хотя знают об этом лишь единицы. Ты знаешь, Вера, как ставили на Дворцовой площади Александрийский столп? Ведь этот столп из одного цельного куска гранита сделан. Специальные леса соорудили тогда, натянули канаты, но вот беда – длину не рассчитали. Когда колонна была почти установлена, не хватило длины канатов. И поставить не было возможности, и опускать нельзя было, ведь столп мог рухнуть и разбиться. И вот она, русская смекалка: по легенде один крестьянский мужичок предложил намочить пеньковые канаты. При попадании влаги пенька, оказывается, увеличивается в длину. В самом деле – длины, которая образовалась после попадания в пеньку влаги, хватило для того, чтобы установить колонну на площади.

Никогда не забуду, когда нас впервые послали убирать картошку. Тогда у меня и возник первый конфликт с городским сыночком… На второй день сбора я увидел такую картину: идёт какой-то парень, и вместо того, чтобы картошку поднимать, он её ногами обратно затаптывает в землю. Я сразу узнал его – сын профессора с кафедры. Но я не мог на это спокойно смотреть, подошёл и сказал, чтобы перестал. «А не пойти ли тебе вон отсюда», – ответил он мне тогда и добавил, что убирать будут те, кому положено. Он, видите ли, архитектор. Не ему в грязи копаться, а другим. За ужином я, как староста группы, подошёл к поварам, указал на этого парня и сказал, чтобы ужин ему не выдавали.

– Как это так? С чего это?! – возмутился он.

– Сегодня ты свой ужин не заработал. Да ещё и природе навредил, а заодно и колхозу. Ты знать не знаешь об усилиях, которые люди вложили, чтобы вырастить этот картофель. Его оставалось только собрать, а ты его испортил. Я уже молчу о том, что за этот картофель колхоз получил бы деньги и оплатил бы наш труд…

– Ну и катись ты со своим картофелем!

Он нажаловался на меня куратору, сказал, что я его ужина лишил просто так. Но куратор, видимо, сам понимал, как тяжело вырастить продукт, а потому он меня поддержал, и юноша этот и на следующий день остался голодным. Но извиняться не стал. Потом это всё осталось в прошлом. С группой мы сдружились, на третьем и четвёртом курсе вместе в походы ходили.

На последнем курсе я решил немного подзаработать. Тогда как раз начался бум строительства. Социальное жильё к тому моменту вообще вымерло, а потому люди строили сами, кто как мог. Кому-то было достаточно четырёх стен и крыши над головой, а кто-то думал и о двух-, и о трёхэтажных особняках. А чтобы построить такой особняк, требовалась целая строительная бригада. В одну из таких строительных бригад попал и я. Бригадир был строгий, лет шестьдесят ему на тот момент было. Крепкие слова у него вылетали часто, но по делу. Как потом оказалось, у него была целая строительная фирма. Строили мы тогда коттедж, фундамент был сделан кем-то до нас. Нам оставалось только по чертежам достроить объект. Коттедж был не совсем обычный – хозяева хотели украсить его небольшой башенкой. Шёл дождь, мы только начали строительство. Проходя мимо этой башни, я обратил внимание, что фундамент башни не соединён с основным фундаментом. Взглянув на чертежи и рисунки, я обнаружил, что в будущем на том месте будет облицовка.