Дыхание мегаполиса - [23]

— Я знаю, она здесь у вас была и во всем призналась, — сразу же без объяснений начал он. — Так вот я должен тоже рассказать.

— Хорошо, — спокойно продолжит Владимиров, — быстро понимая, что к чему. — Вы можете говорить. Я слушаю.

— Как-то глупо так получилось. Началось все с того, что мы искали квартиру, чтобы снимать в Москве. Да, кажется, так. И я хотел поближе к Тане найти, чтобы видеться с ней чаще. Нашли, квартира на первом этаже, а она на шестом живет. Даже в том же подъезде. Откуда я мог знать, что она с этим Славой знакома была. Да и понял я это сам только недавно. Шли мы с ней по улице. А тут она его увидела. И как ее подменили. Пока шли, общалась со мной более-менее, а тут только на него смотрит. А мне обидно. Я уж сколько раз хотел Славке сказать, мол, что ты девушку мою уводишь? Но он и не уводил, он так чисто по-приятельски больше. Уже решил квартиру новую искать, а Слава говорит, куда теперь искать: я жить-то буду только до лета, осталось несколько месяцев. Я и решил потерпеть до лета.

— Что же случилось в тот вечер? — спросил Владимиров.

— Слава с Олегом приехали. Сначала все ничего. Но тут Таня пришла. Не любил я, когда они виделись. Попросила его к ней зайти — компьютер посмотреть. Меня внутри всего передернуло. Я говорю ей, мол, сам сейчас схожу — посмотрю. А она не довольна. Говорю, давай, ключи от квартиры. Она дала, а сама все на Славика этого глядит. Я сгоряча поднялся в ее квартиру, к компьютеру даже не подошел. Так обидно мне стало. Вошел на кухню. А там лекарства лежат. Она снотворное принимала. Лучше бы другое выбрала. Нет, все это пила. Я упаковку одну схватил. Думаю, хоть сам выпью таблетки две. Завалюсь спать, чтобы ничего не видеть.

— А как так получилось, что снотворное выпил Слава?

— Да я ему сгоряча в стакан его кинул: решил — уснет, никуда не пойдет.

— А сколько там было таблеток?

— Не помню даже. В упаковке их шесть обычно. Вот я, кажется, все шесть и туда. Размешал.

— А шесть таблеток — это смертельная доза? — как-то горько поинтересовался Владимиров.

— Не должен он был умереть! — как-то отчаянно не сказал, а даже крикнул Николай. В пределах шести таблеток допустимо! Откуда же я знал, что Таня ему тоже четыре уже дала. Она сказала мне, что вам в этом призналась. Так десять и получилось. Да еще алкоголь этот.

— Да, — горько и безжалостно отозвался майор, — убили вы все вместе вашего товарища.

— Да не хотел я убивать, — хмуро отозвался Николай. — У меня в детстве собака была дворовая, — вдруг неожиданно продолжил он, — родители не хотели ее в квартире держать, а она на улице уже не жила, забежит в подъезд с людьми и под дверью моей скулит. Так вот мать что придумала: дала мне таблетки и говорит, мол, угости Дружка своего, он поспит немного, а потом мы ему новый домик сделаем — теплый, хороший. Так я своими руками щенка и усыпил. Он так и не проснулся. Его отец потом где-то закопал. А я рыдал аж три дня. До сих пор матери не простить не могу предательства такого.

— Значит, вы осознанно Славу убили? — спросил Владимиров.

— Не знаю, — признался Николай. — Почему-то только сейчас про Дружка вспомнил. А убивать не хотел. Просто хотел, чтобы ушел он с моей дороги. Достал просто. Красавец проклятый.

Владимиров понял, что продолжать разговор уже нет смысла. В целом ему все стало ясно. Однако нужно было проверить, не выгораживает ли Николай Татьяну. И протянув Петрову лист бумаги для признания, он набрал номер Татьяны Токаревой.

— Добрый день, Татьяна, вы дома? — спросил майор. — Скажите, а те лекарства, что у вас на кухне лежат вы с того дня в руки не брали? Нет? А сколько было таблеток помните? Оставалось две упаковки? После того, как вы? Ну да, уже после. Хорошо, идите на кухню, скажите. Сколько сейчас в коробке лежит? Одна упаковка? Точно? Спасибо. Это все. До свидания.

Судя по голосу, она была удивлена, что не обнаружила целой упаковки. Версия Николая была похожа на правду. «Пазл» соединился окончательно.

И в этот самый момент, когда майор уже подумал о том, что нужно дождаться Егора, чтобы вместе с ним подняться на высокий этаж под светлые очи начальства с докладом о раскрытии дела, в кабинет вошел сам Егор в несколько раздраженном состоянии духа.

— А, ты их все допрашиваешь? — небрежно бросил он, глядя на писавшего заявление о явке с повинной Николая. — А меня послал к этим… Вообщем если послал, то давай выбивай ордер на арест. Этот дядя тогда с племянником виделся, поругался, поссорился. Все по полной программе. И меня он достал!

— Егор Васильевич, — официально начал Владимиров, давая понять коллеге, чтобы тот вел себя сдержаннее. — Я вам сейчас тоже доложу о результатах моей работы.

Егор, тут же поняв, что его просят вести себя спокойнее, с несколько недовольным видом сел за свой стол. Но замолчал.

Николай, наконец, написал свое заявление. Владимиров мелком глянул на него. Почерк был неровный, буквы плясали какой-то заморский танец, но, впрочем, это было уже неважно. Выполнив все необходимые процедуры, холодно попрощавшись с Петровым и дождавшись, когда за посетителем закроется дверь, Владимиров вопросительно посмотрел в сторону Егора.