Дыхание хаоса - [2]

И недолговечность, и отсутствие преемственности, приводящие к срыву при распаде или уходе хунты, предопределены отсутствием программы и связной идеологии. Их заменяют импровизации вроде «борьбы» с каким-то наспех слепленным образом вселенского зла, а также смесь демократических, рыночных и популистских лозунгов — это арена для жириновских и аяцковых. Но главное, эту систему власти приводит к жизни необходимость управлять расколотым, резко поляризованным по уровню жизни обществом — управлять, не разрешая главного социального противоречия. Чередование популистских надежд с острыми кризисами устраняет возможность консолидации общества и для поиска компромисса, и для социальной борьбы. Власть хунты адекватна олигархическому и криминальному капиталу, даже если она вынуждена вступать с ним в локальные конфликты.

Не всегда, но чаще всего правление хунты, даже пришедшей к власти под знаменем борьбы с коррупцией, порождает всплеск коррупции, который затмевает предыдущие рекорды. Это понятно, потому что ощущение недолговечности данной власти и предчувствие срыва создают у чиновников синдром временщика. При благоприятных социальных условиях и талантливом руководителе некоторым хунтам удавалось создать суррогат однопартийной системы — какое-то «движение» с размытыми идейными установками. Типичный пример — «Движение» (фаланга) в Испании или «хустисиализм» в Аргентине Перона. Такое «движение» служило тем резервуаром, из которого рекрутировались кадры управленческого персонала.

Те лихорадочные действия администрации по реформированию системы власти и управления в РФ, которые начались сразу после выборов, говорят о сдвиге именно к такой системе усеченной государственности. Отброшены всякие попытки выработать целостный проект восстановления и развития, обоснованный связной идеологией, забыта даже «программа Грефа» — высшее достижение первого срока президентства В.В.Путина. Те, кто видит в этих действиях стремление воспроизвести что-то похожее на привычные советские структуры и считает «Единую Россию» аналогом поздней КПСС, ошибаются (даже Г.Н.Селезнев, проголосовавший за путинскую реформу власти, отметил: «Пока это только карикатура на КПСС»). Не внешнее сходство определяет суть. КПСС была лишь верхушкой большой многомерной системы власти и управления, которая опиралась на непрерывное средне- и долгосрочное программирование и подкреплялась развитой идеологией. Эта система не выдержала бунта номенклатуры 80-х годов в момент мощной кампании холодной войны, но она не была типом вырожденной государственности, каким оказывается правление хунты.

Почему же стала съеживаться наша президентская республика? Главная причина — в невозможности разрешить социальные противоречия, не сломав сложившуюся в 90-е годы систему распределения собственности и доходов, и в то же время невозможность установить полноценную авторитарную систему власти, способную «заморозить» противоречия. Не было для авторитаризма ни прочной социальной базы, ни идеологии, ни психологической готовности. Но эта объективная причина была усилена самой историей создания режима В.В.Путина «из ребра» Ельцина. Слабая легитимность такого способа передачи власти («без отчетно-выборного собрания») привела к тому, что В.В.Путин стал формировать властную бригаду не на гражданской основе, которая возникает при наличии общей программы, а на основе корпоративной и местнической солидарности. На очень большое число постов были расставлены «питерские» и выходцы из спецслужб. Они стали матрицей, на которой формировалась власть.

Этот соблазнительный механизм таит в себе риски, с которыми мало кому удается справиться. Главный из них — возникновение круговой поруки, которая и превращает правящую верхушку в хунту. Руководитель попадает в ловушку этой солидарности и становится заложником своих соратников, как и они — его заложниками. Единство группы становится условием продолжения власти и даже личного благополучия ее членов. Первый признак возникновения такой круговой поруки — сохранение в «обойме» даже тех членов когорты, которые откровенно «не тянут», а то и с треском проваливают порученное им дело. Таких примеров много, и они все у нас перед глазами.

Как только это «хунтообразование» началось, от руководителя требуется большая воля и мужество, чтобы его пресечь. Мы помним, каких драконовских мер потребовало разрушение сплоченных групп «ленинской гвардии» в 20-30-е годы. Казалось, что уровень развития нашего общества позволял растворить группы «революционеров 1991 года» без таких жестких мер. Но, похоже, что таких попыток даже не делалось, происходила лишь смена бригад и передел сфер влияния. Процесс зашел так далеко, что уже породил ряд порочных кругов, разорвать которые становится все труднее и труднее.

И мы видим, как на глазах слабеет власть, как она «растаскивается» неизвестно кем из властной верхушки. То и дело возникают неизвестно по какому принципу собранные «группы» с каким-то исключительным, неизвестно на чем основанном влиянием. От них исходят проекты, чреватые катастрофическими последствиями, но остаются неизвестными ни реальные авторы этих проектов, ни их цели, ни аргументы. Вещь небывалая в мировом опыте ситуация — мы до сих пор не знаем реальных авторов конституции 1993 г.