Дыхание драконов (Россия, Китай и евреи) - [12]
Со свойственной им хитростью, масоны и гальванизированные тамплиеры выступали на Востоке под видом благотворителей, например, борцов против алкоголизма. «В Индии, — сообщал в 1902 г. журнал «Мир Божий», — орден тамплиеров имеет две ложи с 3.900 членами, он распространился уже в Аравии, в Палестине и в Китае». Далее журнал отмечает, что начиная с XIX века главным «национальным злом для Китая является не пьянство, а курение опиума»,[97] навязанное в первую очередь англичанами. И все-таки мнимые борцы за гуманизм и трезвость продолжали проникать в эту страну. Не изменили масоны своей тактике и в настоящее время, разве что теперь они больше говорят о борьбе против СПИДа, о чем еще будет сказано ниже.
При милитаристах и гоминьдановцах
После краха в 1912 г, монархии и образования республики Китай стал ареной противоборства различных местных милитаристов, а в 1927–1949 гг. находился под властью «национальной партии» (гоминьдан). В северном Китае продолжалось русско-японское соперничество, причем некоторые из находившихся там евреев вступали в союз с белогвардейцами. Так, «В.С. Слуцкий, офицер семеновских войск, остался при атамане Семенове после расформирования недолго просуществовавшей в Чите еврейской роты. Он перешел на хозяйственную должность, продолжал служить и дослужился до подполковника… Коммерческие дела Слуцкого невольно сталкивали его с различными людьми; некоторые из них ставили ему в вину, что, будучи евреем, он считал себя настоящим семеновцем и был предан атаману».[98] Даже в 40-х годах в Китае по-прежнему существовал белоэмигрантский Антикоммунистический комитет, в котором участвовали евреи. Они не подлежали военному призыву, но были обязаны вносить денежные взносы в Комитет. Еврейская колония Циндао, например, была обложена данью в 5.000 долларов.[99]
В 10-20-х годах еврейские предприниматели играли немалую роль в экономической жизни Китая. С 1931 г., когда японцы захватили Маньчжурию и стали угрожать всей стране, евреи частично свернули свои инвестиции, начали уезжать за границу,[100] но иногда ограничивались переездами из одной провинции в другую. Это проявилось и в сфере культуры, что видно на примере фельетонистки Ю. Крузенштерн-Петерец, которая в начале 30-х годов переехала из Харбина в Шанхай. В Харбине она сотрудничала в газете «Гун-бао», издававшейся на русском языке, в Шанхае тоже занималась журналистикой, потом эмигрировала в США и была редактором газеты «Русская жизнь» в Сан-Франциско.[101]
Порою такие перемещения внутри Китая приводили лишь к расширению деловой активности, о чем свидетельствует судьба «бывшего амурского журналиста» Евгения Самойловича Кауфмана. До революции он сотрудничал в газетах Томска, Иркутска, Благовещенска и Зеи-Пристань. В Харбине Е.С. Кауфман стал владельцем крупной ежедневной газеты «Рупор», а с 1929 г. сделался также директором-распорядителем журнала «Рубеж» и детского журнала «Ласточка». Неожиданная смерть М.С. Лембича в Шанхае в 1932 г. принесла Кауфману еще одно газетное дело. Банки, заведовавшие финансовыми операциями издательства «Заря», пригласили Кауфмана на пост директора-распорядителя этого издательства. Так Кауфман стал самой крупной величиной в среде русскоязычных газетных издателей на Дальнем Востоке.[102]
О кайфэнских евреях в это время почти никто не вспоминал. Правда, в 1932 г. один их американский соплеменник — д-р Браун — посетил Кайфэн, где епископ Уайт познакомил его с тамошней общиной. Из разговоров с «кайфэнцами» Браун понял, что они еще сознают себя евреями и рады встретить родственную душу из другой части света. На вопрос Брауна, в чем они нуждаются, один из них ответил: «Нам нужны школы для наших детей, где они могли бы узнать, кто они такие и почему отличаются от прочих китайцев. Мы знаем, что мы — евреи, наш народ пришел сюда много веков назад, когда-то у нас были синагога и раввин. Сейчас мы утратили все, что у нас было, но хотим, чтобы наши дети знали обычаи своих предков и шли по их стопам».[103]
На самом же деле «кайфэнцы», по-видимому, не утратили своей силы, только проявляли ее не совсем обычным путем. И. Бакони обращает, например, внимание на то, что «евреи в Китае, следуя правилам, описанным еще в библейской Книге Эсфири, использовали своих женщин, чтобы завлекать в сети гойских лидеров. Известно, что эта иудейка сумела влюбить в себя персидского царя и стала царицей Персии, сделав своего дядю первым министром. Аналогичными средствами добилась крупного успеха в Китае нашего столетия еврейская семья по фамилии Сун. Одна из сестер вышла замуж за д-ра Сунь Ятсена, который сверг многовековую китайскую монархию и стал первым президентом Республики. Другая сестра вышла за генералиссимуса Чан Кайши, президента гоминьдановского Китая. Вдова Сунь Ятсена стала крупной деятельницей в маоистском Китае, где она живет и сейчас, пользуясь славой национальной героини. Нет сомнения, что она поможет международному иудаизму установить контроль тайных евреев над китайцами, когда умрет председатель Мао Цзэдун».[104]
Эти раздумья как бы подкрепляет один из самых проницательных наших наблюдателей, П.П.Владимиров, в записи от 22 февраля 1943 г.: «В Вашингтоне — мадам Чан Кайши (Сун Мэйлин), которая часто выполняет роль личного представителя главы центрального правительства. Очевидно, не без ее вмешательства Рузвельт принял решение об увеличении военных поставок Китаю».
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.