Дьявольский интерфейс - [26]

Разумеется, все на собрании говорили на испангле, по я перевожу на двадцатку — для своего компьютерного дневника, а стало быть и для моей домашней Мата Хари — Фе-номенальной шпионки.

— Уважаемые дамы и господа, доброе утро. Рад приветствовать вас. Я знаю, что вы с нетерпением ждали официального отчета о происшедшем, поэтому не буду тратить время на извинения за то, что собрал вас в четыре часа утра. Все вы меня знаете — я профессор Угадай, ведущий специалист проекта «Плутон», и у меня для вас восхитительная новость. Полагаю, многие ожидают выслушать рассказ о сокрушительной неудаче, но…

— Нечего наводить тень на плетень! — с наглым видом выкрикнул я. Мы заранее договорились, что я буду выступать в роли Ядовитого Парня. — Рассказывай прямо, как вы сели па ежа и профукали наши девяносто миллионов!

Некоторые акционеры с возмущением уставились на меня. Именно в этом и состояла моя роль — оттянуть часть гнева присутствующих. Чтобы они мягче отнеслись к Угадаю.

— Что ж, спасибо за откровенный и справедливый вопрос, сэр. Но я повторю: это не неудача! Мы одержали неожиданную, но весьма впечатляющую победу!

— Убийство трех крионавтов вы называете победой?

— Мы их не убивали.

— Но они же погибли!

— Они не погибли!

— Нет? Что-то я их не видел внутри корабля. И никто их не видел!

— Вы их видели, сэр. Внутри прозрачных криокапсул.

— Я не видел ничего, кроме зверьков, похожих на ощипанных крыс!

— Но это и были наши крионавты.

Я заржал на всю аудиторию. Акционеры загорелись интересом, и кто-то из них крикнул мне:

— Слушай, приятель, ты бы пока помолчал. Пусть профессор доскажет свою мысль.

Я сделал вид, что уступаю всеобщему давлению, и замолчал. Тогда в игру вступил Эдисон.

— Профессор Угадай, — сказал он, выступая в роли Доброго Малого, — ваше утверждение по меньшей мере удивительно. Ничего подобного в истории науки не случалось. Мы были бы рады услышать подробные объяснения по этому поводу.

— А! Мой старый друг, начальник отдела плазмы научно-исследовательской корпорации «Рэнд»! Мое сообщение скорее всего заинтересует и вас, профессор Крукс, потому что ионизированный квазинейтральный газ, который мы именуем плазмой, может участвовать в новооткрытом феномене. — Угадай обратился к аудитории: — Не примите профессора Крукса за незваного гостя. Он один из группы экспертов, приглашенных мной на нашу историческую встречу.

— Хватит ходить вокруг да около! Выкладывай свои оправдания! — громыхнул я со своего места.

— Извольте, сэр. Возможно, некоторые из вас помнят теорию, которая в свое время — несколько веков назад — стала вехой в развитии эмбриологии, а теперь уже является привычным общим местом в этой науке. Эта теория гласит: в онтогенезе повторяется филогенез. Говоря проще: развитие эмбриона в матке в точности повторяет последовательные этапы эволюции всего вида. Надеюсь, вы не забыли школьный курс биологии.

— Если что-то и забылось, то вы, профессор Угадай, дали нам исключительно ясное объяснение и тактично освежили нашу память, — сказал Эдисон с вежливым смешком.

Тут мне пришла в голову новая вызывающая фраза, и я поспешил обнародовать ее:

— И сколько же вы платите вашему ученому дружку за то, что он вам так бесстыдно поддакивает? Какая часть наших миллионов идет на подмазку таких вот подставных лиц?

Многие зашикали на меня. Я порадовался, что Фе отсутствует (ведет брифинг для журналистов), а не то она бы не удержалась и впилась в меня своими коготками. На этот раз Секвойя проигнорировал хама из третьего ряда, то бишь меня.

— Итак, в онтогенезе повторяется филогенез. Но! — Тут он сделал эффектную паузу. — Эксперимент с замораживанием показал нам, что применение криогенного метода поворачивает онтогенез вспять!

— Боже правый! — ахнул Эдисон. — Такое открытие покрыло бы бессмертной славой Лабораторию. Вы уверены в своих выводах, профессор Угадай?

— Уверен в той степени, которую позволяет эксперимент, проведенный в единственном числе. Уважаемый профессор Крукс, те существа, которые все мы увидели в капсулах и приняли за бесшерстных крыс, на самом деле эмбрионы людей — посланных в космос крионавтов. За девяносто дней они регрессировали до стадии эмбрионов.

— У вас есть теория, способная объяснить этот факт? — спросил один из акционеров. Видать, среди них не одни дураки.

— Если говорить совершенно откровенно, я пока не могу дать внятного теоретического объяснения тому, что произошло. Во время опытов с техникой замораживания не было и намека на подобную возможность. Впрочем, эксперименты тогда велись на поверхности Земли, атмосфера которой не пропускает космические излучения. А если мы и выводили на орбиту замороженных животных, то на весьма короткий срок. Три крионавта первыми провели в космосе столь долгое время. Так что в данный момент я могу только гадать о причинах обнаруженного феномена.

— Влияние плазмы? — спросил Эдисон.

— Думаю, что да. Протоны и электроны в поясах Ван Аллена, солнечный ветер, нейтроны, всплески радиоизлучения квазаров, ионизация кислорода, весь спектр электромагнитных волн — все это и сотня других явлений может быть причиной обнаруженного феномена. И все вероятные причины предстоит тщательно исследовать.