Дьявольские Карты - [3]

Я ничего не понял, но подошел к нему, а он, видимо решив, что я согласен, вскочил с земли и пошарив в своих карманах, извлек колоду карт, завернутых в целлофан.

- Посмотрите это, - сказал он, протягивая карты. Они были уже не новые, и не очень потрепанные. На каждой из пятидесяти трех карт изображена женщина и каждая была по своему великолепна. Я рассматривал их с нескрываемым удовольствием, а индус, придвинувшись ко мне поближе шептал на ухо:

- Каждая из них придет к вам ночью. Эти женщины созданы для любви и знают такие ее тонкости, о которой мы, земные, не имеем никакого понятия.

Я слушал его сумасшедшую болтовню и смотрел карты.

- Вы мне не верите? - спросил индус, глядя мне в глаза. - Я вижу, не верите. Я не вру. - Он потянул меня за рукав и, глядя куда-то в даль сумасшедшим взглядом и приглушенным голосом сказал, вытянув перед собой правую руку:

- Каждые сутки к вам ночью будет приходить одна из этих красавиц. Она подарит вам сладкие ласки, самые приятные поцелуи и самую пламенную страсть. Она заставит вас забыть весь мир и даст вам возможность постичь истинное наслаждение любви.

Вдруг он сел на землю и замолчал, представляя мне возможность подумать. Я стоял ошеломленный и взволнованный бредовым лепетом индуса. Я не верил ни одному его слову, но меня поражали артистические таланты этого базарного торговца. И когда я стал вторично пересматривать карты, женщины показались мне более одухотворенными и еще более прекрасными. Я решил купить карты, чтобы при случае рассказать страстную историю знакомым дома и проиллюстрировать его карты. Как бы угадав мои мысли, индус бросил, не поднимая головы:

- Два доллара.

Я расплатился, спрятал карты в карман и зашагал в гостиницу. Портье сообщил мне, что около часа ожидает какой-то господин. Я поднялся в номер и нашел там своего фронтового товарища Корла Бикнера. Мы радостно облобызались и закидывали друг друга вопросами. Когда первое волнение улеглось и мы высказали самое интересное о себе, наступило минутное молчание. Я разглядывал его холеное розовое лицо и мне отчетливо припомнился вечер в Париже, когда мы с Карлом голодные, оборванные и грязные бродили по пустым и страшным бульварам перепуганного войной города и искали не еды и тепла, а парижских девочек, о которых перед вступлением туда только и говорили. Такой ли

- 5 -

он теперь бабник, каким был? Как бы отвечая на этот вопрос, Карл ответил:

- Хочешь, мы устроим сегодня вечер в твою честь? Будут чудесные девочки.

Я согласился. Через несколько минут он извинился и убежал укладывать приготовления к вечеру, а я принял холодную ванну, улегся на диване, стал еще раз рассматривать карты. Томная сладостная поза пикового туза привела меня в трепет, а загадочный взгляд пиковой тройки обещал столько наслаждения, что сердце мое стало учащенно биться. Меня восхитила девственная свежесть полуоголенной груди девятки треф и грация шестерки. Туз червей поверг меня в сладостную истому. У меня стали дрожать руки, по телу пробежал озноб. Я долго не отрываясь смотрел на очарованную фигуру милой - червонного туза и вдруг мне показалось, что она подмигнула мне левым глазом, причем я почти физически ощутил нервозное движение ее стройного тела в своей руке.

Это какие-то наваждение, подумал я и все еще не в силах отвести взгляда от красавицы положил карту в сторону рядом с собой. Больше никто из них не вызвал у меня особого внимания, за исключением червового валета с его удивительно милой фигурой и длинными стройными ногами.

Я сложил карты, спрятал их в чемодан и стал готовиться к вечеру. Карл заехал ко мне в девять часов на своем бьюике. После девяти минут езды мы подъехали к небольшому белому особняку, окруженному густыми садами. Узенькие дорожки сада были густо посыпаны мелким песком, от чего казались золотистыми. Во всех окнах дома горел свет, доносились раскаты музыки. Карл провел меня в довольно просторный зал гостиной, где на диване в креслах сидело около десятка гостей - мужчины и женщины. Среди мужчин всех возрастов все были современно и элегантно одеты. С нашим приходом все пришло в движение. Меня поочередно представляли каждому гостю и все шумной толпой направились в соседнюю комнату, где были расставлены столики на четыре персоны каждый. Вышла хозяйка дома - это была стройная миниатюрная женщина с черными как смоль волосами, спускающимися мягкими волнами на оголенные плечи. Размашистое декольте позволило видеть ее нежно-розовые упругости груди, разделенные узкой темной бороздой. На ней было черное атласное платье, едва достигавшее колен. Справа на платье был такой глубокий разрез, что при ходьбе видны были голые ноги выше чулка. Она блистала драгоценностями, красотой, молодостью. Мы познакомились и, как почетный гость, я был приглашен к ее столу. Ее звали Салиной. Отец ее был богатый американец, поощрял все прихоти своей дочери, считая верхом оригинальности своей фамилии. Она увлекалась экзотикой дикой Африки и вот в этом особняке уже второй год беспрерывно она праздновала свою юность с многочисленными друзьями.

Одна половина столовой была свободна от столов и там расположился небольшой джаз. С нами за стол села лучшая подруга Салины - Маргарита Грев и Карл. Ужин начался: звенели бокалы, звучали тосты, гремела музыка. Салина пригласила меня танцевать буги. Танцевала она страстно и самозабвенно. Осколки ее разрезанного платья летали в воздухе, совершенно обнажая ее красивые, холеные ноги. Слегка влажные от пота руки она совала мне в рукав и, схватив меня запястьями под манжетой, лихо вертелась вокруг меня, закидывая свои ноги как можно выше. Наконец меня захватил ритм танца. Я почти бессознательно совершал головокружительное па, поражая окружающих. Но вот она устала. Музыка смолкла, а мы с ней хмельные и изнеможденные опустились на пол. Нам аплодировали. Глядя на свежее, благоуханное тело Салины, я не удержался