Дьявольская альтернатива - [49]

Это практически трудноразделимые вещи, и двум замам приходится работать рука об руку; соответственно, им необходимо доверять друг другу. Бенсону, как политическому выдвиженцу, повезло в этом отношении: его заместителем по оперативной работе был Чип Аллен, бывший игрок в футбол, а замом по информационным вопросам – Бен Кан, еврей, в прошлом шахматный гроссмейстер – оба подходили друг другу, как пара перчаток. Через пять минут оба сидели перед Бенсоном и Ирвином в креслах перед камином, о кофе все забыли.

Руководитель британской шпионской сети рассказывал почти целый час. Никто не перебил его ни словом на протяжении всего этого времени. Затем американцы прочитали сообщение «Соловья» и посмотрели на магнитофонную пленку, лежавшую в пластиковом пакете, словно собирались съесть ее. Когда Ирвин закончил, некоторое время царило молчание, его нарушил Чип Аллен.

– Пеньковский перевернется в гробу, – заметил он.

– Вы наверняка захотите проверить все, – ровным голосом сказал сэр Найджел. Никто не возразил против этого. Дружба дружбой, но… – Нам на это потребовалось десять дней, но надо было быть в полной уверенности. Голосовые «отпечатки» совпали – все до одного. Мы уже обменивались с вами телеграммами о разгоне, учиненном Советами в министерстве сельского хозяйства. Ну и конечно, вы располагаете фотографиями со своих «кондоров». Да, и напоследок…

Из своего пластикового пакета он достал небольшой полиэтиленовый мешок с молодым пшеничным стеблем внутри.

– Один из наших парней сорвал его с поля за Ленинградом.

– Я привлеку наше министерство сельского хозяйства для его проверки, – сообщил Бенсон. – Что-нибудь еще, Найджел?

– Да вообще-то нет… – протянул сэр Найджел. – Разве что пара незначительных вопросов…

– Давай, выкладывай.

Сэр Найджел глубоко вздохнул и продолжил:

– Наращивание русскими сил в Афганистане. По нашему мнению, они могут вести подготовку к броску по направлению к Пакистану и Индии через перевалы. Мы считаем их нашим участком. Если бы вы могли направить «кондоры» на это место…

– Можешь считать, что фотографии у тебя уже в кармане, – без колебания отрезал Бенсон.

– Ну, и еще, – резюмировал сэр Найджел, – тот русский перебежчик, которого вы вывезли из Женевы две недели назад. Кажется, ему кое-что известно о советских агентах в наших профсоюзах.

– Мы переслали вам стенограммы допросов, касающиеся этого, – быстро встрял Аллен.

– Нам бы хотелось получить прямой доступ к нему, – сказал сэр Найджел.

Аллен посмотрел на Кана, тот пожал плечами.

– О'кей, – заявил Бенсон. – А мы сможем получить доступ к «Соловью»?

– Сожалею, нет, – ответил сэр Найджел. – Тут совсем другое дело. С «Соловьем» все обстоит гораздо сложнее, он подвергается прямой опасности. Я не хочу, чтобы эта рыбка сорвалась с крючка просто из-за перемены настроения. Но вы будете получать все материалы, как только мы сами их получим. Но о вашем прямом подключении речи быть не может. Я стараюсь ускорить доставку и количество материалов, но это займет определенное время, и тут нужна особая осторожность.

– Когда планируется следующая доставка? – спросил Аллен.

– Ровно через неделю. По крайней мере, на этот день назначена встреча. Надеюсь, передача материала состоится.

Сэр Найджел Ирвин переночевал в специальном охраняемом доме ЦРУ, расположенном в сельской местности где-то в Вирджинии; на следующее утро «мистер Баррет» вылетел обратно в Лондон со своим главным маршалом авиации.

Три дня спустя Азамат Крим отбыл с пирса № 49 в Нью-Йоркской гавани на борту старушки «Королева Елизавета II» в направлении Саутгемптона. Он решил ехать морем, а не лететь самолетом, потому что на море его багаж не требовалось проверять при помощи рентгеновских лучей.

Он закупил все, что нужно. Одним из предметов его багажа была стандартная алюминиевая сумка, наподобие тех, которыми пользуются профессиональные фотографы для защиты своих камер и линз. Из-за своего назначения сумку нельзя было проверять в рентгеновском аппарате, но ее могли осмотреть и вскрыть. Для того, чтобы камеры и линзы не ударялись друг о друга, они были разложены в соответствующих отделениях из литого пластика внутри сумки, – пластик был приклеен к дну сумки, но не доходил до самого днища примерно на два дюйма. В этом промежутке лежало два пистолета с обоймами.

Другим предметом багажа, спрятанным глубоко внутри чемодана с одеждой, была алюминиевая труба с завинчивающейся крышкой, в которой лежало нечто напоминающее длинный, цилиндрический прицел для фотоаппарата диаметром примерно четыре дюйма. Он рассчитал заранее, что в глазах всех – за исключением разве уж самых подозрительных таможенников, – он сойдет за приспособление, которым фотоманы пользуются для съемок на дальнем расстоянии. Набор фотоальбомов с изображениями птиц и диких ландшафтов, лежавших рядом с этим оптическим приспособлением, должен был подтвердить это объяснение.

На самом деле это был усилитель яркости изображения, который также называют ночным прицелом, – того типа, который можно приобрести без специального разрешения в обычном магазине в США, но не в Англии.

В воскресенье, 8 августа, над Москвой стояло кипящее марево, и те, кто не мог добраться до пляжа, стекались в многочисленные плавательные бассейны, особенно много народа направлялось в новый комплекс, построенный к Олимпийским играм 1980 года. Но сотрудники британского посольства наравне с персоналом еще десятка посольств находились в этот день на берегу Москвы-реки, вверх по течению от Успенского моста. Среди них был и Адам Монро.