Дьявольская альтернатива - [175]

– Они должны оставаться в полной изоляции до тех пор, пока для них не будет подготовлен самолет, – велел он сержанту военной полиции, когда проходил мимо его стола в дежурке. – Не пускать к ним никого – это приказ начальника базы.

В первый раз Эндрю Дрейк разговаривал с голландским премьером Яном Трейдингом лично. Позднее английские эксперты-лингвисты определили, что записанный на магнитной пленке голос принадлежал человеку, который родился в радиусе двадцати миль от городка Бредфорд в Англии, но к тому времени это уже было слишком поздно.

– Вот условия, которые должны быть выполнены по прибытии Мишкина и Лазарева в Израиль, – сказал Дрейк. – Не позднее часа после отлета из Берлина премьер Голен должен дать заверение, что они будут выполнены. Если этого сделано не будет, освобождение моих друзей будет считаться недействительным.

Первое: их обоих должны медленно провести пешком от трапа самолета мимо смотровой террасы на крыше главного здания аэропорта Бен Гурион. Второе: должен быть открыт доступ на эту террасу для всех желающих. Не должно быть никакой проверки удостоверений личности или осмотра публики со стороны израильских служб безопасности. Третье: если произойдет подмена заключенных – скажем, вместо них подошлют похожих актеров, – я узнаю об этом в течение нескольких часов. Четвертое: за три часа до приземления самолета в аэропорту Бен Гурион по израильскому радио должны объявить время его прибытия, а также приглашение всем желающим встретить их ехать в аэропорт. Объявление об этом должно быть сделано на иврите, по-английски, французски и немецки. На этом все.

– Господин Свобода, – поспешил сообщить Ян Трейдинг, – все эти требования приняты к сведению и будут немедленно доведены до израильского правительства. Я уверен, что оно даст согласие. Но будьте добры, оставайтесь на связи: я получил срочную информацию от англичан из Западного Берлина.

– Продолжайте, – коротко приказал Дрейк.

– Техники Королевских ВВС, которые готовили к полету в ангаре аэродрома Гатов реактивный самолет, сообщили о серьезной неполадке в его электросети, которая была обнаружена сегодня утром во время проверочного прогона одного из двигателей. Я настоятельно прошу вас поверить, что здесь нет никакого подвоха: они сейчас бешено стараются исправить эту неполадку, но будет задержка на час-два.

– Если это все же подвох, это будет стоить вашему побережью выброса на него ста тысяч тонн сырой нефти, – рявкнул Дрейк.

– Нет, это не подвох, – настойчиво повторил Трейдинг. – У всех самолетов иногда бывают технические поломки. Ужасно, что это случилось с этим английским самолетом именно сейчас. Но это – так, и его сейчас чинят, даже когда мы говорим с вами.

Пока Дрейк думал, линия некоторое время молчала.

– Я хочу, чтобы отлет был засвидетельствован репортерами из радиостанций четырех разных стран, каждый из них должен вести репортаж живьем. Они должны представлять «Голос Америки», «Голос Германии», «Би-Би-Си» и французскую «ОРТФ». Они должны вести репортаж по-английски и не позднее пяти минут после взлета самолета.

Ян Трейдинг вздохнул с облегчением.

– Я добьюсь того, чтобы персонал Королевских ВВС в Гатове позволит этим четырем репортерам засвидетельствовать отлет, – сказал он.

– Да уж лучше им засвидетельствовать, – заявил Дрейк. – Я даю отсрочку на спуск нефти на три часа. Ровно в полдень мы начнем сброс ста тысяч тонн нефти в море.

Послышался щелчок и линия отключилась.

Премьер Беньямин Голен сидел этим воскресным утром за столом у себя в кабинете. Священная суббота закончилась, и для него это был обычный рабочий день: в этот момент было десять часов утра – на два часа позже, чем к Западной Европе.

Голландский премьер-министр едва успел закончить разговор по телефону, как содержание переговоров с «Фреей» уже сообщалось в Израиль небольшой группой агентов «Моссад», которые расположились в одной роттердамской квартире. Они смогли опередить дипломатические каналы больше чем на час.

Личный советник премьера по вопросам безопасности принес запись сеанса связи с «Фреей» и молча положил ее на стол. Голен взял ее в руки и быстро прочитал.

– Что им нужно? – спросил он.

– Они предпринимают меры предосторожности против возможной подмены заключенных, – сообщил советник. – Это – очевидное решение: загримировать двух молодых людей под Мишкина и Лазарева и произвести подмену.

– И кто же должен узнать, настоящие или нет Мишкин и Лазарев прибыли в Израиль?

Советник по вопросам безопасности пожал плечами и сказал:

– Кто-то, кто будет на этой смотровой площадке. У них есть коллега здесь в Израиле, который может узнать их, а скорее – кто-то, кого могут узнать Мишкин и Лазарев.

– А после того как узнают?

– Предположительно, для прессы будет передано какое-то сообщение или сигнал, которые должны будут подтвердить захватившим «Фрею», что их друзья достигли Израиля и находятся в безопасности. Без этого сообщения они будут думать, что их обманули и будут продолжать свои действия.

– Кто-то еще? Здесь, в Израиле? Мне это не нравится, – сказал Беньямин Голен. – Может быть, мы и обязаны оказать гостеприимство Мишкину с Лазаревым, но больше никому. Приказываю установить негласное наблюдение за этой смотровой площадкой. Если кто-нибудь на этой террасе получит сигнал от тех двоих по прибытии, проследите за ним. Позвольте ему передать его сообщение, а затем арестуйте.