Дьявол - [83]

Но тут Людовик Валуа неожиданно прислал в Кале своего посла, верительная грамота которого была выдана на имя сьера Ле Мовэ, графа де Мелана. Этот дьявольский граф, как его сейчас же окрестил Монтгомери за его необыкновенное имя, ярко-рыжие волосы и опутывающую мягкость красноречия, явился исполнителем весьма неожиданного поручения. Со свойственной ему убедительностью он доказал королю Эдуарду не более и не менее как то, что единственным честным другом Англии на континенте является христианнейший король. Разве можно упрекнуть его в малейшем неприязненном действии против Англии или Йоркского дома за все время его царствования? Разве применял он какую-либо иную политику, кроме мирного решения спорных вопросов, возникавших между двумя королевствами? А потому, где же повод к войне? И не является ли этот поход зимою против боеспособной армии, в чужой стране и без союзников, чем-то весьма рискованным, если даже не безнадежным? Неужели же король Эдуард действительно желает поставить на карту свое войско, свою корону и жизнь только для того, чтобы натаскать из огня побольше каштанов для государей Бургундии, Бретани и Гиени?

Эдуард перебил его.

— Откуда знает король, что эти владетельные князья не будут лояльны, господин граф?

Оливер улыбнулся:

— Благодаря коннетаблю мы достаточно точно осведомлены о вашем теперешнем затруднительном положении, государь. Если бы мой повелитель не был так благожелательно настроен, как оно есть на самом деле, то здесь вместо меня вел бы переговоры гроссмейстер.

— А каковы отношения между королем и коннетаблем? — спросил Эдуард взволнованно.

— Прекрасные, государь. Король хотел бы через меня представить вам некоторые доказательства благонадежности Бургундского герцога и его друзей, — отвечал многозначительно Оливер и показал письма, великолепно подделанные в Амбуазе и содержавшие в себе нечто вроде взаимного договора между Бургундией, Бретанью и Карлом Французским против Англии.

Оба короля встретились близ Амьена и утвердили под присягою договор, заранее составленный сьером Ле Мовэ и устанавливающий мир на девять лет и немедленное отплытие англичан, получавших денежное возмещение за расходы, связанные с экспедицией, в размере 27 000 талеров. Перед тем как дружественно расстаться, монархи обменялись весьма важными документами; Эдуард передал Валуа договор о союзе, скрепленный коннетаблем, копию с письма, в котором он вызывал англичан, а также его послание к герцогу с обязательством передать ему города на Сомме; Людовик же вручил Эдуарду недавно полученное им известие, в котором Сен-Поль предлагал перерезать английскому королю обратный путь к Кале и овладеть его особою; это письмо или же копию с него Эдуард послал потом из Лондона своему зятю в Бургундию.

Этот документ не был подложным. Действительно, Сен-Поль, чувствуя себя загнанным в западню и теряя мало-помалу спокойствие и ясное понимание обстоятельств, совершил крупную ошибку, прибегнув относительно короля, мастера всяких уловок, к оружию политической интриги. Узнав, что английский король изолирован, коннетабль уступил гроссмейстеру без боя города на Сомме и написал Людовику, что этот поступок является доказательством того, что он ничем не связан с Эдуардом, а равным образом неответственен и за действия Бургундии. Он заверял короля, что герцог хочет наиболее легким способом устроить через Эдуарда свои дела, сам будучи занят борьбой с Германией и не имея ни одного солдата в Артуа. Далее, по словам коннетабля, с Карлом Бургундским состоят в союзе бретонский и гиеньский герцоги, до сих пор не выставившие ни одного солдата. Он, коннетабль, будучи лояльным, советует Людовику быстрым наступлением сбросить в море английского короля, сам же он готов своими силами подкрепить войско Даммартэна или же прикрыть его тыл со стороны Фландрии.

Людовик очень любезно ответил на это письмо приглашением приехать на военный совет в Сен-Кентен. Сен-Поль поостерегся принять это приглашение и со своими лучшими отрядами отступил в сильную крепость Гам. Когда немного позднее он узнал через своих агентов о миссии Оливера и о встрече королей, он совершил вторую грубую ошибку, написав то письмо, которое Валуа передал Эдуарду Йоркскому. Ответом на это был мир с Англией, официальное объявление об изгнании Сен-Поля, контрассигнованное Бургундским герцогом как сюзереном Люксембурга, и продвижение королевского войска к крепости Гам. Тогда Сен-Поль лишился мужества и присутствия духа; двое из его офицеров отпали от него, как от опального, другие же оказались ненадежными; и он бежал с немногими слугами в Моне, умоляя бургундского герцога, осаждавшего в ту пору Нанси, о покровительстве. Герцог колебался; его благородной душе претило выдать на смерть прежнего друга. Но он понимал в то же время, что король легко может придраться к этому для того, чтобы вторгнуться в незащищенную Фландрию или же помешать ему, герцогу, в Лотарингии; поэтому, отговариваясь формальными причинами, он потребовал от короля, прежде чем выдать коннетабля, уступить города на Сомме. Герцог надеялся за это время взять Нанси, что совершенно изменило бы положение вещей.