Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания - [11]

Кроме того, должна была существовать причина и механизм, реализующий эту причину (основание), благодаря которым:

– патриархальные деревенские религиозно-культовые праздники у древних греков превратились в общегреческий олимпийский культ (кстати, далеко не единственный в своем роде);

– не менее патриархальные и местечковые римские погребальные обряды с массовой резней пленных уступили место профессиональным центрам состязательных развлечений, то есть спортивным аренам.

Иначе, как ростом экономического и политического могущества и влияния специализированных общеплеменных и межплеменных религиозных культовых центров, типа храма Аполлона в Дельфах, или храма Зевса в Олимпии, или культа обожествления римских императоров в Антиохии, все указанные выше метаморфозы объяснить трудно.

Дальнейшее разрастание и углубление процессов централизации религиозно-политического управления и, соответственно, отчуждения культовой практики закономерно приводит в итоге к краху античных агонально-спортивных форм и институтов, возникших на основе и в ходе разрушения общей религиозной жизни греков и римлян. Именно это обстоятельство следует полагать главным, в частности при рассмотрении вопроса о причинах политического, юридического, религиозного или социального отмирания древних Олимпийских игр, а за ними и древних спортивно-колизеальных традиций.

На смену отчужденным религиозно-политическим формам Древнего мира пришли ещё не отчуждённые, а характеризовавшиеся в тот период исторического времени относительным единством и всеобщностью религиозно-культовой жизни иные – христианские – культовые практики, которым, в свою очередь, ещё суждено было встать на путь отчуждения и породить религиозно-политический институт церкви. Соответственно, на этапе становления феодальных отношений объективно уже не могло быть места для агонально-спортивной традиции, воплощенной в деятельности её храмового жречества.

Известно, что в силу ряда причин Христианская церковь являла собой религиозно-политическую форму совершенно иного порядка, нежели античные святилища или храмы. В отличие от античного мира, где было ещё достаточно трудно четко отделить религиозное от светского, политическую власть от власти религиозной, где одни и те же организации, а иногда и люди, представляли одновременно и государство и религиозный культ, в средневековом обществе подобных трудностей не существовало: демаркация была предельно четкой, хотя и вариабельной. Церковь либо подчиняла себе государство, либо жестоко конкурировала с ним, выражая дух эпохи тотальной религиозности.

Однако преемственность между греко-римской и средневековой физической культурой всё же существовала. Областью преемственности выступало физическое воспитание, точнее, военно-физическое воспитание, которое ещё в эпоху Военной демократии отчасти (но лишь отчасти) было сбалансировано с религиозным культом, прокладывая с ним общий курс в социальной политике, направленной на войну с соседями. Не мешал, а наоборот, усиливал указанную преемственность, сохраняющийся принцип набора военных сил по территориальному признаку, некогда существовавший ещё в греческих навкрариях и римских кентуриях (центуриях).

Несмотря на проповедь христианского смирения и миролюбия, средневековая церковь поддерживала агрессивный внешнеполитический курс феодальных государств и княжеств, не уступая в этом греческому культу бога войны Ареса или соответствующему римскому культу бога Марса. Существенное отличие античного физического воспитания от феодального, правда, иногда видят в чётко выраженном классово ограниченном характере последнего. Но если вдуматься, то греческое ополчение имело не менее классово ограниченный характер, лишь формально декларируя свою всеобщность, а на деле осуществляя набор только из числа свободных граждан определенного греческого полиса, иначе говоря, из числа аристократических родов. То же самое обстоятельство отражается и в плебейско-патрицианском противостоянии в Риме времён царских династий, а отчасти и республиканского периода.

Единоборства как фактор развития спорта

Единоборства – один из самых древних и универсальных институтов, когда-либо порожденных физической культурой Человечества. Первоначальное значение единоборств в антропосоциогенезе трудно переоценить, поскольку единоборства как протоединоборства были включены в единый и слабо внутри себя расчлененный социокультурный конгломерат древнейшего общества, то есть являлись неотъемлемой его частью, связанной неразрывными узами с другими проточастями, из которых впоследствии выкристаллизовывались социальная и политическая организация, религия, искусство. Вполне возможно, что единоборства были старше института физического воспитания, поскольку в процесс институциализации, то есть легитимизации существовавшей общественной традиции первыми вступили осознавшие своё превосходство и выделенность из первобытного сообщества вожди, совмещавшие также функции и статусные роли старших отцов, отправителей и распорядителей обрядово-культовой практики и т. д. Именно в их лице изначально начинают формироваться институты государственной власти наряду с институциональным оформлением мест захоронений (в последующем – капищ, святилищ, храмов, церкви), явившихся продолжением и развитием раннерелигиозных анимистических, фетишистских, магических, тотемистических и иных верований.