Двуликий любовник - [48]
— Фанека — Валльс-Верду.
— Очень приятно, — проворчал Валльс-Верду по-каталонски, подчеркивая тем самым свое недовольство.
— Привет.
Руки никто из них не протянул. Валльс-Верду сосредоточенно рассматривал донышко своей рюмки, раздраженно прохаживаясь вдоль стойки. Норма открыла сумочку и улыбнулась:
— Я пришла, чтобы вернуть эту исповедь.
Она достала из сумки три тетрадки и протянула их Фанеке.
— Вам понравилось? — спросил он.
— Романтичный мальчик-акробат, уплывшая золотая рыбка... Очень милые истории, — ответила Норма, — хотя вряд ли это происходило на самом деле.
— Это чистая правда, сеньора. Просто вы никогда ему не верили. Вы никогда не знали своего мужа.
— Пожалуй, вы правы, — сказала Норма.
— Да она сама себя не знает, — проворчал Валльс-Верду по-каталонски, враждебно поглядывая на Фанеку. — Послушайте только, что эта дама сказала мне сегодня: идем, говорит, я познакомлю тебя с одним чарнего, это, мол, сплошная умора. Да уж, умора, нечего сказать. — Он фальшиво рассмеялся. — Это вы-то? Слегка преувеличено, знаете ли...
Норма перебила его ледяным тоном:
— Замолчи сию же секунду.
Валльс-Верду внезапно сник, и на его физиономии отразились смирение домашнего животного, стыд и такая собачья покорность, что захотелось дать ему печенье или кусочек сахару. Фанека не обратил на этот спектакль никакого внимания и заговорил, обращаясь к Норме:
— Марес всегда был бедным мечтателем, сеньора. — Он задумчиво покачал головой. — И с этим ничего не поделаешь.
— Не стоит его особенно жалеть, — вмешался Валльс-Верду, не глядя на Фанеку. — Он очень даже неплохо жил на содержании у этой дурочки. — Расплатившись с барменом, он добавил, обращаясь к Норме по-каталонски: — Пойдем-ка отсюда. Меня тошнит от этого вонючего чарнего. Давай шевелись!
Норма резко повернулась на табурете, взглянула на него с вызовом и прошипела сквозь зубы:
— Не смей мной командовать. Я остаюсь.
— Шлюха!
— А ты — болван.
— Знаешь что, прелесть моя? Можешь катиться ко всем чертям.
— Иди ты в задницу.
Валльс-Верду был вне себя. Привычный апломб слетел с него окончательно. Бледный от волнения, он сгреб со стойки сдачу, повернулся к ним спиной и вышел из бара.
— Ну и ну! Мне очень жаль, сеньора, — произнес Фанека.
— А мне нисколько, — ответила Норма. — Славный вечерок устроил мне этот сеньор!
Он осушил содержимое стакана одним глотком и задумался, пытаясь сообразить, что же произошло у Нормы с этим жалким каталошкой скорее всего, они вместе поужинали, о чем-то поспорили, выпили где-нибудь в центре или у друзей, а когда все закончилось и они оказались на улице, ей все еще хотелось развлечений, и тогда ей в голову пришла мысль: «Что, если навестить того чарнего с зеленым глазом?.» А этот тип, видно, что-то учуял, захотел повернуть по-своему и получил по заслугам.
— Знаете, я так и не нашла этот альбом Фу-Манчу. Его нигде нет, — сказала Норма. Она мягко улыбнулась и добавила другим тоном: — Забудем об этой сцене, это пустяк. Вся моя жизнь состоит из таких моментов... А пришла я просто затем, чтобы вы меня угостили рюмочкой, как обещали, — сказала она, беря пустой стакан. — А обещания надо выполнять.
— Сказано — сделано.
Все происходило именно так, как задумали Марес с Фанекой, но события развивались гораздо быстрее и целиком по ее инициативе. Не долго думая, она взяла Фанеку под руку, а когда он сказал, что Марес поджидает ее на улице, прячась в каком-нибудь подъезде, не выдержала и расхохоталась.
— Так вы думаете, он выследил меня, когда я сюда шла? — спросила Норма.
— Я уверен, сеньора.
— Но это невозможно, ведь я на машине. По-вашему, это действительно был он?
— Клянусь вам, — ответил Марес.
— Пусть даже и так, в чем я сильно сомневаюсь, мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь поругал нам этот вечер... Как идет вам эта повязка на глазу!
— Ему, бедняге, наверное, очень тяжело, — задумчиво проговорил он.
Норма встряхнула лед в стакане и сделала глоток, не отрывая глаз от Фанеки.
— Мы ничем не можем ему помочь, — сказала она спокойно, и в ее глубоком голосе послышались чувственные проникновенные нотки. — В конце концов, не наша вина в том, что с ним происходит, правда?
Фанека неподвижно смотрел на ее губы.
— Точно. Наверное, он думает, что мы хотим наставить ему рога.
— Кто его знает. — Норма широко улыбнулась и вдруг перешла на каталонский: — А вы что думаете на этот счет?
— Я весь к вашим услугам, сеньора, — ответил он по-испански.
— Все это очень забавно. У вас в пансионе есть что-нибудь выпить?
— Я припас бутылочку «Тио-Пепе».
— Чего же мы ждем?
Выйдя из бара на мостовую, она на миг замерла, любуясь сказочной картиной, в которую превратился в этот час перекресток улиц, сбегающих в разные стороны по склону в мертвенном свете фонаря.
— Так вот каков он, ваш квартал, — мечтательно произнесла она. — Мне нравится.
В ее голосе он уловил давно забытую интонацию послушной девочки, едва уловимую тоску по предместью и приключениям, и тогда он наклонился к ней, словно желая защитить от темноты и призраков, мягко и нежно обнял ее за талию и повлек за собой в пансион. Норма медлила; она подняла руку, обняла его за шею, касаясь повязки на затылке, и порывисто повернулась к нему лицом. Фанека потянулся к ней, его губы встретили ее рот, ее горячий подвижный язык, и он закрыл глаза. Ее неповторимый запах опьянил и смутил его, он почувствовал, что его словно издалека будоражат новые чувства, неизведанные переживания. Несколько секунд, которые показались ему вечностью, он не понимал, где он и кто он такой: его поцелуй был ничьим, словно все происходило где-то в неведомом краю, на полпути между желанием Мареса и смятением Фанеки. В конце концов желание одержало верх, и во время этого долгого поцелуя на мостовой Марес как никогда рисковал выдать себя; в этот момент, вероятно в последний раз, в его голове пронеслось смутное сознание того, кто он такой и что с ним происходит на самом деле — переодетый влюбленный безумец, персонаж дикого, сумасшедшего фарса, задуманного им, чтобы овладеть этой женщиной. Поцелуй был долгим, маска потускнела, и сквозь нее на мгновение выглянул нищий уличный музыкант, который чувствовал себя жалким и беззащитным и думал только о том, не выдаст ли его поцелуй. Как мог обжигающий язык Нормы, который сейчас неторопливо изучал его губы, извивался и терся о небо, скользил по зубам и деснам, как мог этот демонический язык не узнать рот, с которым он соприкасался так часто, и не развенчать подставного Фанеку?
![Чары Шанхая](/storage/book-covers/48/48203a4467b789be46f68f70e50d59bb8f01ba7d.jpg)
Хуан Марсе — один из самых популярных писателей современной Испании — стал известен российскому читателю по книге «Двуликий любовник», выпущенной издательством «Иностранка» в 2001 г. Обладатель престижных международных наград, Марсе в 2005 г. вошел в число финалистов конкурса на премию Сервантеса, которую называют нобелевской премией по литературе испаноязычного мираРоман «Чары Шанхая» удостоен Европейской литературной премии Аристейон и Национальной премии критики (1994) и экранизирован режиссером Фернандо Труэбой (премия «Гойя», 2002)
![Камертоны Греля](/storage/book-covers/59/59dd8e25bbcbc1376e95fa960fbf5fec3a1aec9a.jpg)
Автор: Те, кто уже прочитал или сейчас как раз читает мой роман «Камертоны Греля», знают, что одна из сюжетных линий в нём посвящена немецкому композитору и хормейстеру Эдуарду Грелю, жившему в Берлине в XIX веке. В романе Грель сам рассказывает о себе в своих мемуарах. Меня уже много раз спрашивали — реальное ли лицо Грель. Да, вполне реальное. С одной стороны. С другой — в романе мне, конечно, пришлось создать его заново вместе с его записками, которые я написала от его лица, очень близко к реальным биографическим фактам.
![Дюк Эллингтон Бридж](/storage/book-covers/5c/5c7f32b4f05715d62a7e99223a79b2214766d23b.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Радуйся!](/storage/book-covers/44/44574fda6f3bfe5a00d86dcede23a52e08220e15.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Врата Жунглей](/storage/book-covers/04/04dab4ee0e3dc03b2747c1497347336627e3d727.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Все для Баси](/storage/book-covers/a6/a6184441b7f30bc99dda239566d68e73a30ff8ed.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Остановка](/storage/book-covers/01/01459c37ac1c0d9335090862a8f3500ffb274e96.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Избранные дни](/storage/book-covers/0b/0bf21e8d7b99c4415e39ab8e6cbc81a7535a9064.jpg)
Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы.
![Если однажды зимней ночью путник](/storage/book-covers/35/35c7a3c907e514fe0c3cb736b20dafd5554de721.jpg)
Книга эта в строгом смысле слова вовсе не роман, а феерическая литературная игра, в которую вы неизбежно оказываетесь вовлечены с самой первой страницы, ведь именно вам автор отвел одну из главных ролей в повествовании: роль Читателя.Время Новостей, №148Культовый роман «Если однажды зимней ночью путник» по праву считается вершиной позднего творчества Итало Кальвино. Десять вставных романов, составляющих оригинальную мозаику классического гипертекста, связаны между собой сквозными персонажами Читателя и Читательницы – главных героев всей книги, окончательный вывод из которого двояк: непрерывность жизни и неизбежность смерти.
![Шёлк](/storage/book-covers/59/5945591f62b0b1d47c8121aa9e2b8ba2f5241120.jpg)
Роман А. Барикко «Шёлк» — один из самых ярких итальянских бестселлеров конца XX века. Место действия романа — Япония. Время действия — конец прошлого века. Так что никаких самолетов, стиральных машин и психоанализа, предупреждает нас автор. Об этом как-нибудь в другой раз. А пока — пленившая Европу и Америку, тонкая как шелк повесть о женщине-призраке и неудержимой страсти.На обложке: фрагмент картины Клода Моне «Мадам Моне в японском костюме», 1876.
![Здесь курят](/storage/book-covers/d2/d2ce6da28d4926039dca010a8cec2de3657bd844.jpg)
«Здесь курят» – сатирический роман с элементами триллера. Герой романа, представитель табачного лобби, умело и цинично сражается с противниками курения, доказывая полезность последнего, в которую ни в грош не верит. Особую пикантность придает роману эпизодическое появление на его страницах известных всему миру людей, лишь в редких случаях прикрытых прозрачными псевдонимами.