Двухэтажная Япония: Две тысячи дней на Японских островах - [95]

За поворотом другая неожиданность — фигура «голосующего» человека. В городках не принято ни предлагать, ни просить подвезти попутчиков. Для нас знающий запутанные дороги местный житель оказался полезным сюрпризом. Без него рассчитанная на городские условия «нежная» машина вряд ли бы достигла мыса Сириядзаки, восточной оконечности Симокита. Серые утесы, зелень чахлой травы, белоснежный маяк, синее море, черные точки далеких кораблей… Все это создает забытое за время токийской жизни ощущение шири, простора. Смотритель маяка, одинокий художник да еще пара старушек, молившихся у памятников погибшим морякам, — вот и все люди, встретившиеся за несколько часов осмотра Сириядзаки.

Не слишком многолюдно и по дороге на мыс Омадза-ки, самую северную точку острова Хонсю. Повязавший голову махровым полотенцем старик чинит сеть у сарая; пожилая пара развешивает сушиться длинные ленты морской капусты; молодые парни укладывают у края дороги поленницу дров на продажу; на прибрежной гальке рыбаки в теплых куртках и рыбачки в шерстяных платках закусывают перед выходом в море обжаренными на костре вялеными каракатицами и прихлебывают из крошечных чашек слабое рисовое вино сакэ.

Выстроившиеся кое-где вдоль дороги небогатые дома неожиданно сменяются показавшейся из-за поворота современной гостиницей. Стоит открыть дверь машины, чтобы сразу понять причину возведения пятиэтажного «гиганта» в этом малолюдье. Острый запах сероводорода подсказывает, что здесь бьют горячие источники «онсэн». Мутновато-белая целебная вода стала источником существования для многих жителей Симокита, работающих в гостиницах или содержащих небольшие постоялые дворы «рёкан».

«Онсэн-рёкан» всегда были популярны в Японии, все острова которой богаты горячими источниками. В последние же годы гостиницы с баней на горячих ключах стали не только местом семейного или «холостяцкого» отдыха. Большие и маленькие фирмы снимают их для коллективного отдыха служащих. В них проводят симпозиумы, профсоюзные конференции и даже партийные съезды. Издается масса путеводителей, журналов и книг о популярных и малоизвестных горячих источниках, им посвящают выступления по телевизору знатоки.

Как раз из одной такой передачи про Симокита я узнал об источниках Оку-Ягэн, которые известны не только окружающими их девственными кедровыми лесами, но еще и сохранившимся с давних времен обычаем совместного купания обнаженных мужчин и женщин. До начала «модернизации» Японии в конце прошлого века такое купание было правилом, а не исключением. Но этот обычай показался возмутительным христианским миссионерам. Не желая прослыть варварами на «просвещенном Западе», правители Японии пошли навстречу ханжам и стали искоренять общее купание. Окончательный удар по нему был нанесен после войны, в годы американской оккупации. Совместное купание сохранилось теперь только в «медвежьих углах».

Не глядя друг на друга и умело прикрываясь небольшими полотенцами, купальщики и купальщицы входят с разных сторон в обложенный камнями бассейн под открытым небом. Оказавшись в горячей воде, они сосредоточенно начинают заниматься тем, ради чего приехали в Оку-Ягэн, — наслаждаться целебным купанием, любоваться лесом и горами. Главное развлечение — подталкивать по воде друг другу лакированные деревянные подносы с кувшинчиками сакэ и чашечками. Если соседи не возражают, то любители пения затянут протяжную, со множеством повторов и припевов крестьянскую песню, популярный романс.

Затененная гигантскими кедрами, усыпанная острыми камнями извилистая горная дорога ведет из Оку-Ягэн к известной каждому японцу горе Осорэдзан, «горе Ужас». Здесь, по старинным поверьям, находится вход в преисподнюю. Здесь же и выход из нее, которым четыре дня в году пользуются души умерших, желающие пообщаться с родственниками. Эти четыре дня в июле месяце становятся самыми доходными для подвизающихся там 20 слепых колдуний, выполняющих роль переводчиц с языка мертвых.

Свою репутацию «гора Ужас» приобрела не зря. Приверженцы любой религии согласятся, что здесь если не сама «адская баня», то уж наверняка ее «предбанник». Сильный запах серы. Клокочущие то кроваво-красным, то пунцово-желтым кипятком провалы в скалистой пустоши. Мертвенно-спокойное озеро Осори, над которым поднимается пар от впадающих горячих источников. Впечатление от необычной природы усиливают рукотворные добавления. Это грубо отесанные каменные фигуры «дзидзо», чья специальность среди прочих буддийских божеств — оберегать детей, в том числе души умерших, а с недавних времен еще и неродившихся в результате хирургического вмешательства…

У подножия полуметровых статуй всегда навалены горки лакомств, монеток, игрушек, среди которых чаще всего видишь непрестанно вертящиеся ветряки. «Дзидзо» почти всегда укутаны в заботливо связанные матерями шерстяные красные накидки, их головы повязаны такого же цвета чепчиками. А рядом с подношениями часто лежат соломенные лапти. Дело в том, что в обязанности «дзидзо» входит еще ночное патрулирование скалистых берегов озера Осори, «ничейной земли» между миром живых и царством мертвых. Добрые «дзидзо» снашивают много обуви, отгоняя злых демонов, которые так и норовят разрушить каменные пирамиды, призванные ускорять переселение душ умерших в рай. Паломники на Осорэдзан стараются помочь своим покойным. Они складывают из камней высокие пирамиды, заменяющие традиционные у буддистов «ступы». Пропитанные серой желтоватые камни пирамид усиливают беспокойство, которое поневоле испытываешь, пробираясь мимо неожиданно вскипающих «ароматной» водой горячих ключей, мимо безлюдных склонов «горы Ужас».