Двуглавый российский орел на Балканах. 1683–1914 - [87]

Совсем не по намерениям и желаниям Петербурга сложилась судьба Ионических островов. Британский флот их блокировал, весной 1814 года последний и самый крупный из них, остров Корфу, был занят англичанами. Рухнул план возрождения Ионической республики под сюзеренитетом Порты и под покровительством России, который пытался осуществить видный корфиот на российской службе Иоанн Каподистрия. Его даже не пригласили в Лондон для обсуждения вопроса, ограничившись ознакомлением с его запиской. Острова управлялись из Лондона через Министерство колоний, что само по себе свидетельствовало об их статусе.

На Венский конгресс (октябрь 1814 – июнь 1815 годов) в австрийскую столицу съехались 216 представителей всех европейских стран, кроме Турции. Высокая Порта отвергала саму идею участия в совещании неверных кяфиров, ожидая от них очередной порции козней. Но его решения, определявшие создание венской системы международных отношений, просуществовавших, с разными видоизменениями, сто лет, вплоть до Первой мировой войны, самым непосредственным образом касались Османской империи.

Решающий голос на форуме принадлежал победителям – России, Великобритании, Австрии и Пруссии, к которым старому лису Шарлю Морису Талейрану удалось присоединить Францию благодаря утвердившемуся в ней режиму реставрации, слабому и хилому. Широко обсуждавшимся планам переустройства Европы он придал теоретическую форму, развернув знамя легитимизма, возвращения низвергнутых революцией и наполеоновскими войнами монархов на прародительские престолы.

Формула встретила всеобщее одобрение – участники конгресса жаждали стереть с карты Европы следы произведенной чистки. Горячим ее сторонник выступил Александр I, уже не мечтательный юноша с туманными либеральными идеями, вступивший на престол 13 лет назад, а зрелый муж, прошедший горнило испытаний Аустерлица, Тильзита и Отечественной войны. Победу над Наполеоном царь был склонен приписать покровительству Всевышнего, отдавшего нарушителя спокойствия Европы, сокрушителя тронов Бонапарта на растерзание помазанникам Божьим. Возвращение на престолы согнанных с них монархов представлялось ему не просто актом справедливости, но и восстановлением санкционированных Провидением порядков.

Однако одно дело принципы, и совершенно другое – жизненные реалии. Восстановить всю старину с ее часто архаическим устройством не удавалось. Европа стояла на пороге промышленного переворота, оставалось всего десять с небольшим лет до лихорадки железнодорожного строительства – не воссоздавать же было княжеский муравейник в виде Священной Римской империи германской нации, разбитый на 360 кусков и кусочков. Конгресс остановится на полпути, образовав Германский союз из 38 государств и 3 вольных городов – под председательством австрийского делегата.

За ширмой легитимизма скрывались острые разногласия победителей по территориальным вопросам. Царь требовал присоединения к России Герцогства Варшавского. И в данном случае грустная поговорка – добрыми намерениями вымощена дорога в ад – подтвердилась земными делами. Александр руководствовался самыми благими побуждениями – Польше предстояло стать некоей лабораторией по проведению преобразований в империи, о которых все еще помышлял государь. На деле же превращение былой Речи Посполитой в Царство Польское под скипетром Романовых стало фатальной ошибкой отечественной дипломатии: поляки не желали мириться с автономным статусом, с дарованной им конституцией, польский вопрос на столетие превратился в очаг тревоги для Российской империи с драматическими столкновениями и кровопролитными восстаниями.

На почве территориальных споров и притязаний на первое место в Европе произошел раскол в антифранцузской коалиции. 3 января 1815 года Великобритания, Австрия и Франция подписали секретный договор с целью противодействовать присоединению к России Герцогства Варшавского, а к Пруссии – всей Саксонии. Подписанты выразили готовность, в случае неуступчивости царя, выставить по 150-тысячной армии для возможных военных действий. Александр узнал о предательстве «друзей» случайно. С наступлением Ста дней Наполеона король Людовик XVIII столь стремительно бежал из Парижа, что оставил в письменном столе присланный ему экземпляр документа. Наполеону оставалось переслать попавшую ему в руки улику самодержцу в Вену. Возможно, и даже вероятно, что царь в душе был возмущен, но ситуация властно требовала сплочения для достижения мира, а не ссоры между победителями. Александр театральным жестом (перед Меттернихом) бросил бумагу в камин, где пылал огонь. Наполеону не удалось развалить выступавшую против него коалицию. Российские и прусские требования в отношении Польши и Саксонии были ограничены, но удовлетворены.

И все же факт остается фактом. России не простили победы, Александру не удалось установить преимущественного российского влияния в европейских делах. Не оправдались надежды царя на лояльную позицию режима Реставрации во главе с королем Людовиком XVIII. А именно он высказывался за равноправное участие Франции на конгрессе, и расчет представлялся обоснованным: Великобритания, утвердившаяся на позиции сохранения власти Османской империи в Юго-Восточной Европе, – старый соперник, Австрию удалось вовлечь в войну после длительного торга, К. Меттерних, словно угорелый, метался между Наполеоном и союзниками. Мы употребляем этот недипломатический термин потому, что он лучше всякого иного характеризует стремление Вены оказаться в выигрыше при любом исходе событий и занять место арбитра в споре между истощенными войной сторонами. Опереться на третью силу в лице Франции казалось поэтому естественным. Но Александр не подозревал, что пригревает на груди змею. Талейран занял место в центре антироссийских интриг и усвоил на конгрессе тон победителя, а не побежденного: «Я никогда не соглашусь отдать Саксонию Пруссии. Тем менее я допущу, чтобы Россия перешла Вислу, имела в Европе 44 миллиона подданных и границы на Одере».