Двойняшки - [38]

До конца матча Декстер вел с ней почти светский разговор на общие темы. Пару раз на его лице появлялась какая-то странная улыбка. Но о работе Энн они больше не заговаривали.

Прошлое

Энн швырнула свой персиковый купальный халат на спинку белого плетеного стула. Она отделала спальню в белом цвете. Посередине возвышалась на витых ножках огромная антикварная кровать с коваными медными спинками, над ней висел кружевной белый балдахин, а на постели возвышалась гора пышных шелковых подушек. Ночной столик с ее стороны был завален десятками книг, которые она проглатывала, читая ночи напролет. Столик Декстера был пуст, если не считать часов и серебряного портсигара, украшенного золотой монограммой. Энн стояла перед зеркалом в своей гардеробной, примыкающей к спальне.

На ней были только шелковый бюстгальтер и трусики цвета слоновой кости. Она ждала, когда наконец из огромного шкафа вылезут Керри и Грейси.

Гардеробная была отделана тканью изумительной расцветки в пастельных тонах. На окнах висели старинные белые кружевные шторы, на стенах фотографии, а в больших горшках зеленели пальмы и кусты цветущих орхидей. Она работала несколько месяцев, чтобы создать все это, дав волю своей творческой фантазии, вкусу и энтузиазму. И у нее получился действительно яркий и интересный интерьер. В углу комнаты на полке над креслом стояли две фарфоровые статуэтки, те самые, которые подарил ей Декстер, когда они встречались в Европе.

Незадолго до этого Энн закончила разбирать свой шкаф, где в два ряда висели платья, вечерние туалеты, пиджаки, а внизу выстроились сотни пар туфель.

Она отобрала кое-какие старые вещи и разрешила девочкам поиграть с ними, а сама тем временем одевалась к благотворительному вечеру, средства от которого должны были пойти на борьбу с раковыми заболеваниями. Она слышала, как дочки смеялись в шкафу, изучая его недра. Они бурлили весельем, словно искатели кладов, которые нашли спрятанные пиратские сокровища.

— А где украшения, мама?

— Посмотрите в среднем ящике, Грейси. Под свитерами, — ответила Энн, стоя у зеркала и накладывая тушь на ресницы.

Девочки тут же, щебеча, словно две веселые птички, принялись рыться в маминых сокровищах, изредка перешептываясь о чем-то. Обычно им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга; близнецы не нуждаются в вербальном общении — они телепатически улавливают мысли друг друга.

— А вот и мы! Ну как? — громко объявила Грейси, торжественно выходя вслед за Керри из шкафа. В ее глазах играли лукавые искорки. Они принялись расхаживать по комнате из угла в угол, демонстрируя свои туалеты. За Грейси тянулся длинный розовый хвост маминой юбки.

— Вы останетесь на чай, дамы? — спросила их Энн с напускной серьезностью.

— Спасибо, разумеется, моя дорогая, — ответила Керри, умело копируя британский акцент.

Энн рассмеялась. В прошлом месяце актрисой была Грейси, а теперь эта роль перешла к Керри.

— Энн, — раздался в дверях недовольный голос Декстера. Он вошел в комнату уже при полном параде.

— Папочка, папочка! — воскликнула Керри и, выскользнув из маминых туфель на высоких каблуках, бросилась к Декстеру.

— Моя принцесса, — гордо сказал отец и подхватил ее на руки. На его лице заиграла широкая улыбка, когда он увидел, как Керри обрадовалась его появлению.

Декстер настаивал на том, чтобы у них с Энн как можно скорее появились дети. И на то были важные причины — он хотел удержать Энн здесь, в Палм-Бич, что, во-первых, помогло бы ему в его светской жизни, а во-вторых, прекратило бы ее метания по всему свету. Он, конечно, и подумать не мог, какое успокоение смогут со временем внести в его душу зеленоглазые, белокожие, светловолосые девочки. Особенно Керри. С самого младенчества Керри была очень привязана к отцу. Когда они гуляли всей семьей, Керри обычно держала его за руку. Она всегда ждала, когда он вернется домой, чтобы забраться к нему на колени и обнять его. Его сердце таяло, когда он смотрел на Керри. Она больше, чем Грейси, помогала ему избавиться от юношеских комплексов, которые до сих пор не давали ему покоя, — смеси унижения и ненависти, когда его принимали за еврея.

— Папочка завтра возьмет тебя на пикник, Керри. Там будем только ты и я, — прошептал Декстер ей на ушко.

Да, Керри была его любимицей, папиной дочкой.

Она чем-то была похожа на него. С годами именно эта девочка становилась все более и более важной для него; он полюбил ее с такой силой, которая ему самому казалась невероятной. Иногда он даже пугался силы этой любви. Никогда он не чувствовал себя настолько зависимым от близкого человека. Но ни разу в жизни он не чувствовал и такой любви к другому существу. Он не испытывал таких чувств даже к Энн.

— Здорово! — воскликнула Керри, у которой даже, дух перехватило от того, что папочка устроит для нее пикник. Для нее одной.

— Бегите вниз, уважаемые дамы. Мама скоро зайдет к вам, чтобы пожелать спокойной ночи, — сказала Энн.

— Спокойной ночи, папочка, — в унисон проговорили двойняшки и выбежали из комнаты.

Энн нахмурилась. Ее беспокоило то, что Декстер открыто отдает предпочтение Керри. Она смотрела в зеркало на пятнадцатикаратовый комплект украшений, которые только что надела, — бриллиантовое ожерелье, серьги и браслет.