Двойняшки - [11]

— Лучше посмотрите в зеркало на свое платье в этих дурацких цветочках, — дерзко ответил ей Декстер. Только много позже он узнал, что платья этих дам из ткани в ярких крупных цветах были сделаны одним из самых известных модельеров Европы.

С годами Декстер все больше ненавидел ожидание в любой очереди. Ждать казалось ему оскорбительным, и благодаря этому он позже снискал себе дурную славу среди людей, которые могли терпеливо выжидать своего часа в любой ситуации. Эта слава была того же неприятного свойства, что и мнение; однажды высказанное за его спиной каким-то официантом, прошептавшим другому:

— Еврей, наверное.

Тогда его это взбесило. Декстер ненавидел евреев так, как никому из этих людей и не снилось.

«Ну почему я не родился голубоглазым блондином? Почему у меня нет хоть завалящего титула?» — думал он. Тогда-то он и поклялся себе, что когда-нибудь ему не нужны будут ни титулы, ни голубые глаза. Он приложит все силы и станет королем всего этого острова. Желание быть членом высшего общества накалило его добела. Не остыло оно в его душе и по сей день.

Вернувшись домой, Декстер посвятил себя всемерному расширению дела. Он занимался медной рудой, упаковочной линией для мясопродуктов, добычей серебра, выращиванием сахарного тростника и зерновых, ското- и коневодством. Все делал на высшем уровне. Ему очень помогала мать, которая отполировала до блеска его и без того изысканные манеры.

Казалось, что за ним стояли целые поколения предков блестящего воспитания и происхождения. Он выучился изящно танцевать, прекрасно говорил на пяти языках. Его английский был четок и элегантен, без малейшей тени акцента. Он знал, какое вино следует пить и когда, какие дарить цветы и при каких обстоятельствах, какие места посещать и как часто.

Стремясь достичь совершенства во всем, он стал отличным теннисистом и игроком в гольф и поло. Он был прекрасным стендовым стрелком и великолепно ходил под парусом. После обучения в Гарварде он стал одержимым бизнесменом — из своих рабочих высасывал все соки, а конкурентов был способен уговорить вкладывать средства в медные рудники, у которых не было будущего.

Декстер нахмурился, спустил ноги с кровати, сунул их в тапочки. Морщинки, появившиеся на его лице от горьких воспоминаний, стали еще глубже и заметнее. Он вышел из спальни на огромную террасу, украшенную множеством цветущих гардений в вазах, вытесанных из каменных глыб. С террасы открывался прекрасный вид на окружающие дом сады с грейпфрутовыми, банановыми и лимонными деревьями, под сенью которых располагался тридцатиметровый бассейн бирюзового цвета с кромкой из желто-голубого кафеля. С задумчивым видом Декстер закурил сигару и спустился вниз по лестнице, направляясь мимо древних индийских смоковниц к своему тренажерному залу.

Декстер сделал еще десять упражнений на одном из тренажеров, но его голова по-прежнему была занята мыслями о том, сколько сил и денег он потратил на то, чтобы внедриться в это общество.

Многие годы он платил журналистам немалые деньги, чтобы его имя и фотографии регулярно появлялись в прессе, он добывал приглашения на приемы, где были нужные ему люди, он заранее договаривался о том, чтобы кто-то представил его интересующему его человеку. В зависимости от интересов этого человека он менял свое хобби — от полетов на воздушных шарах и фехтования до автогонок и охоты, при этом не забывал каждый раз приготовить хорошую фотографию для прессы. Несколько лет он отдал подобострастным поклонам и, как он говорил, «целованию задниц». Но Декстер провел в Палм-Бич столько времени и так часто появлялся на всех приемах, что с какого-то момента все стало развиваться автоматически. В прошлом году его приняли в теннисный клуб, затем последовали клубы «Эверглейдс» и «Сейлфиш», а также клуб гольфа «Семиноул» в Северном Палм-Бич.

Он успевал всюду, и, как правило, с неизменным успехом. А теперь он еще стал и членом клуба «Коконат» — эксклюзивного клуба, объединявшего холостяков, которые получали приглашения на самые изысканные приемы в канун Нового года; сами они организовывали только один прием в году, чтобы оплатить счета по своим светским обязательствам.

Тело Декстера покрылось испариной после всех упражнений, которые он заставил себя проделать в это утро. Он прошел в гардеробную, чтобы посмотреть на расписание дел на сегодняшний день, которое готовила его секретарь Милли.

Большинство обитателей Палм-Бич никогда не говорили о делах; бизнес расценивался ими как неприятная обязанность, которую нужно выполнять, но о которой не стоит рассуждать. Он усмехнулся своим мыслям. Все эти люди обречены. Огромные состояния, которые они унаследовали, оказались в своем роде пагубными для них, поскольку не давали развиться их способностям и амбициям. Трастовые компании, в которых они держали свои капиталы, платили им очень низкие проценты — если, конечно, у них не было толковых и расторопных помощников; темп же инфляции был такой, что эти баснословные состояния таяли на глазах. Многие из именитых аристократов уже были не в состоянии платить за свои великосветские развлечения. Декстер таким никогда не будет — он держал под контролем все свои деньги.