Двойной удар - [4]

Само собой, в четыре часа тридцать четыре минуты дверь служебного входа открылась и тот же высокий черный уборщик апатично потащил наружу мешки с мусором. «Старый черный Джо, — подумал Касим, — по-прежнему в цепях. В Америке ничто, в сущности, не меняется. Даже за сотни лет».

Не прошло и пяти минут, как Касим поднялся на двенадцатый этаж и встал перед дверью квартиры, где жила женщина по имени Тэсс Ольсен.

На сей раз он позвонил. Дважды. Этой минуты он ждал очень долго — месяцы, а может, если быть честным с самим собой, всю жизнь.

— Да? — За дверным глазком квартиры 12Е появился глаз Тэсс Ольсен. — Кто это?

Юсеф Касим стоял так, чтобы ей были видны его комбинезон и фуражка работника технической службы. Эта женщина наверняка видела в нем смуглокожего ремонтника — по своей профессии она должна подмечать детали. Как-никак она известная писательница-детективщица, и для сюжета это являлось ключевой подробностью.

— Миссис Ольсен? У вас в квартире утечка газа. Вам звонили из конторы?

— Что? Повторите.

Он говорил с очень сильным акцентом; казалось, что английский язык для него мука. Произносил слова медленно, словно умственно отсталый.

— Утечка газа. Пожалуйста, миссис? Могу я устранить утечку? Кто-нибудь звонил? Сказал, что я приду?

— Я только что вернулась домой. Никто не звонил. Ничего об этом не знаю. Сообщения на автоответчике как будто не было. Пожалуй, пойду проверю.

— Хотите, чтобы я пришел потом? И тогда устранил утечку? Чувствуете запах газа?

Женщина вздохнула с нескрываемым раздражением, так словно у нее было слишком много пустячных дел и слишком мало прислуги.

— О Господи! Ладно, входите. И поторапливайтесь. Времени у вас в обрез. Мне нужно одеться и уйти через двадцать минут.

Услышав лязг засова, Юсеф Касим приготовился. Дверь приоткрылась, он увидел оба глаза женщины и рванулся вперед.

Пускать в ход всю силу не было необходимости. Тэсс Ольсен попятилась на несколько шагов и шлепнулась на пол задом. Туфли на высоких каблуках слетели, обнажив ярко-красные ногти и длинные костлявые ступни.

Не успела она закричать от шока и удивления, как Касим навалился всей своей тяжестью ей на грудь. Полоска серебристого скотча быстро переместилась с его штанины на рот женщины. Он прижал ленту сильно, показывая, что не шутит и что сопротивляться не имеет смысла.

— Я не собираюсь причинять тебе вред.

Это было его первой, но далеко не последней ложью.

Потом он перевернул женщину на живот, достал из кармана красный собачий поводок и надел ей на шею. Поводок был основной частью его плана. Он представлял собой дешевую, но достаточно крепкую нейлоновую сетку.

Поводок был уликой, первой вещью, которую он оставит здесь для копов.

Женщина была примерно сорокалетней химической блондинкой, физически слабой, хотя, видимо, тренировалась, чтобы не полнеть.

Теперь он показал ей еще кое-что — кухонный нож! Выглядевший очень убедительно.

Глаза ее расширились.

— Вставай, трусливая дура, — сказал Касим ей на ухо. — А не то я искромсаю тебе лицо.

Он знал, что негромкий голос звучит более угрожающе, чем любой крик. И то, что он вдруг хорошо заговорил по-английски, собьет ее с толку и еще больше напугает.

Когда женщина стала подниматься, Касим резко схватил ее сзади за тощую шею. И она осталась стоять на четвереньках.

— Этого вполне достаточно, миссис Ольсен. Больше не двигайся ни на дюйм. Будь совершенно неподвижной, совершенно неподвижной. Я пускаю в ход нож.

Он разрезал дорогое черное платье вдоль спины, и оно упало на пол. Теперь женщина неудержимо дрожала и пыталась закричать через кляп. Без одежды она выглядела лучше — поджарой, довольно привлекательной, правда, не на его взгляд.

— Не беспокойся. В этой позе я не трахаюсь. Теперь вперед на четвереньках. Делай, что говорю! Это не займет много времени в твоем загруженном дне.

В ответ женщина только застонала. Касим ударил ее каблуком в зад, и она поползла.

— Как тебе это нравится? Напряженность! Разве не в этом духе ты пишешь? Знаешь, именно поэтому я здесь. Потому что ты пишешь в своих книгах о преступлениях. А это сможешь раскрыть?

Они медленно двигались через кухню, через столовую в просторную гостиную. Там целая стена была заставлена полками с книгами, многие из которых написала она сама. Раздвижные стеклянные двери в дальнем конце комнаты вели на балкон, где стояли причудливая садовая мебель и блестящий черный гриль.

— Только посмотреть на все твои книги! Впечатляюще. И зарубежные издания! Переводила что-нибудь сама? Нет, конечно! Американцы говорят только по-английски. — Касим резко дернул поводок вверх, и миссис Ольсен упала на бок. — Не двигайся. Оставайся на месте! Мне нужно создать улики. Даже ты представляешь собой улику, миссис Тэсс Ольсен. Поняла уже это? Разгадала загадку?

Касим быстро привел гостиную в тот вид, какой хотел. Потом вернулся к женщине, она не двинулась с места и как будто уже освоилась со своей ролью.

— Это ты? На этом портрете? — неожиданно спросил он удивленным тоном. — Да, ты.

Касим носком ботинка ткнул ее в подбородок, заставляя взглянуть. Над украшенной завитками софой висел большой портрет маслом. На портрете была Тэсс Ольсен в длинном серебристом платье, рука ее покоилась на полированном круглом столе с замысловато составленным букетом цветов. Лицо ее было строгим, исполненным гордости.