Двойной оскал - [37]

Игнат во время всего монолога сидел, ссутулившись и вперив неподвижный взгляд в бутылку, но когда я замолчал, вдруг выпрямился и заговорил зло и глухо.

— Я, инспектор, никого и ничего не боюсь! А уж тем более каких-то хачиков. Не знаю, что ты про меня накопал, но там точно нет ни слова о том, как я дважды спасал эту жирную свинью от мести его же единоверцев. Поверь, инспектор, я с ними крутился несколько лет, в том числе и в Азербайджане, и могу подробно рассказать, за что и почему собирались зарезать Гейдара. И зарезали бы, не сбеги он в Сибирь! Да он всю свою поганую жизнь кидал всех и вся, и что такое честь — понятия не имеет! — Красилин сгреб свой бокал и выпил дорогой коньяк одним глотком, даже не поморщившись. — Так что из желающих его прикончить можно было бы выстроить очередь не хуже, чем в Мавзолей. А вот то, что убили не его, а брата… Это не азеры — точно! Да и Генка-Ганнибал не стал бы так мараться. У Ильханчика, инспектор, была одна большая слабость, чтоб ты знал…

— Знаю: женщины, — кивнул я.

— Ну вот! — Игнат снова потянулся к бутылке. — Вот и ищи эту «ля фам». А найдешь, меня с ней познакомь: я ей ручки-ножки расцелую и на руках неделю носить буду! Я…

— Увы, мин херц, не сходится! — развел я руками.

— Чего не сходится?

— Ильхана убил мужчина.

— М-да?.. — Красилин казался явно огорченным.

— Хотя, вполне вероятно, наводчицей была именно женщина, — успокоил я его и вытащил из кармана фото. — Вы, случайно, не встречали эту девушку в окружении Амиевых?

Игнат бросил взгляд на снимок и кивнул:

— Эта девчонка около года была подружкой Ильханчика, давно, лет семь или восемь назад. Кажется, Татьяна…

— Может быть, Тояна?

— Точно. Хвостиком за ним ходила. А Ильханчик-то ё…рь известный: надоела она ему быстро. — Красилин налил себе еще один бокал, почти прикончив бутылку, но пьяным по-прежнему не выглядел. — Да, такая дивчина запросто могла бы порешить изменника.

— Почему?

— Так ведь тюрка она, а у этих аборигенов свои понятия о чести и совести, — Игнат принялся изготавливать себе бутерброд с икрой. — Кто девицу первым возьмет, тот и мужем ей на всю жизнь будет. Страстная подруга, верная жена и заботливая мать в «одном флаконе» — что может быть лучше? А Ильханчик ее попользовал и выгнал. Да ты, инспектор, лучше поговори с ней сам. По-моему, она где-то в банке работала, «Сибинвест», кажется, а может и «Сибинпром»?..

— Поговорю обязательно, — заверил я бывшего «бензинмена», сдерживая вспыхнувший охотничий азарт журналиста, и поднял свой бокал: — Будь здоров, Игнат Василич, не кашляй!

На этот раз мы чокнулись со взаимной приязнью и с удовольствием же выпили «на посошок». Вышел я от Красилина весьма довольный результатом: картина вырисовалась достаточно ясная. Униженная и оскорбленная дщерь алтайских гор задалась целью отмстить неразумному соблазнителю и привлекла на свою сторону, скорее всего, нового приятеля или мужа, а может, и родственника. Оставалось найти эту амазонку и склонить ее к признанию. Хотя, по большому счету и ради справедливости, следовало бы быстренько обо всем забыть: собаке — собачья смерть! Но оставался еще Гейдар Амиев, имевший противоположный взгляд на ситуацию, и вот с ним-то приходилось считаться в первую очередь. Нет, придется все-таки предъявить этого новоявленного «мстителя», иначе кровавый поток вендетты по-кавказски захлестнет наш старый добропорядочный городок.

Снова усевшись в видавшую виды «хундайку», я решил было отправиться в редакцию, чтобы в спокойной обстановке полазить по Сети и отыскать тот банк, где работала таинственная Тояна, но тут замяукал мой мобильник.

— Привет, Димыч, ты где? — голос у Ракитина был деловитым и даже озабоченным.

— Да вот, снял показания с Красилина, а сейчас собираюсь заскочить в «Вестник» на пару часиков: открылись новые обстоятельства…

— У нас тут тоже — новые обстоятельства, — перебил Олег. — Давай-ка, подруливай к «Сибинвестбанку» на Молодежном проспекте, не пожалеешь.

— Слушаюсь, шеф! Уже в пути, шеф!

— Быстрей давай, вместе посмеемся, — не принял мой тон Ракитин и дал отбой.

— Воистину чудны дела твои, Господи, — пробормотал я, срывая машину с места на третьей передаче.

* * *

— Да-а уж! — все, что смог выговорить я, когда увидел облаченное в модный нынче поливолловый костюм темно-орехового цвета мертвое тело на брусчатой дорожке шагах в двадцати от сверкающей стены здания банка. — Он что, птица Феникс?

— Почему? — оглянулся на мой вопрос Велесов, сидевший почти рядом с трупом на корточках и ковырявший пробоотборником торф на газоне.

— С какого этажа он выпал? — я прищурился и посмотрел на верх зеркальной стены, возвышавшейся на добрых тридцать метров. Там, чуть ниже фигурной кромки крыши тянулся опоясывающий видимо все здание узкий балкончик. Никаких повреждений на поверхности стены, равно как и открытых окон, не наблюдалось. Впрочем, у таких строений нормальных окон, распахивающихся по старинке, и не бывает.

— С балкона, вероятно, — откликнулся лейтенант, поднимаясь и тоже глядя наверх.

— Вот я и говорю: Феникс, — повторил я с серьезным видом, — или Алканост.

Велесов уставился на меня в полной растерянности и нерешительно улыбаясь на всякий случай: а вдруг господин Котов снова шутит? Жираф, прости Господи!