Двойной нельсон - [7]

– Я не имел для этого возможности. Понимаешь, убийца скрылся в зарослях. Видимо, он отлично знал местность, и я не мог его преследовать.

– И это говорит офицер абвера! – возмутилась Ганна. – Кому ты сообщал о предстоящей встрече с Плюшем?

– Тебе, – спокойно ответил Клос.

– А кому еще?

– Больше никому. Ты что, не доверяешь мне, Ганна?

– Ева, а не Ганна! Запомни, ты это наконец. Нет, Ганс, я доверяю тебе, но я работаю не первый день в немецкой разведке… – Она сунула руку в карман, вынула оттуда небольшой пистолет и подбросила его на ладони.

– Это же мог сделать их настоящий связной из Берлина. Да, только он мог это сделать. – Клос старался сохранить спокойствие.

Ганна молчала.

– Прошу тебя, Ганна, убери эту игрушку! – повысил голос Клос. – Я не люблю, когда женщина забавляется подобными вещами.

– А я люблю. Немецким женщинам это к лицу, – с вызовом ответила Ганна. – А может быть, Ганс, ты все-таки скажешь мне, что ты делал сегодня на вокзале?

Клос громко рассмеялся, и смех ему удался.

– Я люблю провинциальные вокзалы. Разве в этом есть что-нибудь плохое?

– И ты очень любишь встречаться с незнакомыми людьми на вокзалах. Советую тебе, Ганс, быть со мной более откровенным.

– Я с тобой вполне откровенен, Ганна. Но что ты хочешь? Я предпочитаю, чтобы ты приходила ко мне без оружия.

– Видишь ли, Ганс, я не люблю терять доверия к своим помощникам.

Теперь наступление и только наступление.

– По какому праву ты говоришь мне это? Не потому ли, что ты женщина? – возмущенно спросил Клос.

Видимо, она еще не была окончательно уверена в своих подозрениях.

– Ну хорошо, все ясно, – пробормотала Ганна. – Относительно Плюша мы еще поговорим.

– Когда ты условилась встретиться с Конрадом? – продолжал наступать Клос.

– Об этом ты узнаешь в свое время, мой дорогой Ганс, – ласково ответила Ганна.

В это время раздался стук в дверь.

– Теперь я тебя прошу спрятаться в ванной, – сказал Клос.

В дверях стоял капитан Больдт. «Видимо, Лангнер уже не доверяет Ганне, – подумал Клос, – если присылает еще и этого! А может быть, Больдт… Нет, это невозможно».

– Хайль Гитлер! Я рад тебя приветствовать, дружище Больдт.

– Ты удивлен, Клос?

– Честно говоря, да. Ты приехал меня заменить? Или, может быть, привез новое задание?

– Ни то и ни другое, мой дорогой Ганс. Я просто приехал на отдых.

– На такой же отдых, как и я?

– Не будь слишком подозрительным. А где прекрасная госпожа Бесель? Я не застал Ганну в ее комнате.

Улыбаясь, Ганна выпорхнула из ванной.

– Я здесь. – В ее голосе не слышалось смущения.

Больдт поцеловал ей руку.

– Прекрасный халатик! Видно, вы здесь неплохо устроились!.. Я хочу поговорить с тобой, Ганна… Прошу извинить, Ганс, что мы оставим тебя одного.

Оставшись один, Клос подошел к окну и невольно подумал, что, может быть, он последний вечер в немецком мундире… Однако он твердо знал, что не отступит так просто, и если придется уйти к партизанам, то только тогда, когда уже не будет другого выхода. Если, конечно, еще будет возможность уйти.

Для чего приехал Больдт? Может быть, Ганна уже послала донесение в Берлин и, не доверяя ему, Клосу, просила полковника о помощи? Почему Больдт решил говорить только с Ганной? Как Ганна Бесель представит Больдту убийство Плюша на старой пристани? Все это не могло не тревожить Клоса.

Прошло два дня, а Клос так еще ничего и не добился. Он знал не больше, чем до приезда в Лиско-Здруй. А Матей молчал. Клос разделял осторожность тех Людей, которые, рискуя жизнью, борются в подполье против немецких оккупантов, и понимал, что для установления связи необходимо время.

На безлюдной аллее, ведущей в город, Клос неожиданно заметил знакомую фигуру. «Куда это господин Гебхардт спешит в такой поздний час?» – подумал Клос.

Он схватил фуражку и через несколько секунд уже шел следом за Гебхардтом, который, как оказалось, не намеревался идти в город. С шоссе он свернул на проселочную дорогу, ведущую к лесу. Поведение советника было более чем странным. Немец, идущий в поздний час в лес в генерал-губернаторстве, – этого Клос еще не встречал. Видимо, Гебхардт хорошо знал дорогу, потому что шел уверенно, не останавливаясь, а потом тропинкой, бегущей вдоль деревьев, добрался до двух могил, заброшенных в поле, и здесь резко свернул в лес.

Клос следовал за ним по пятам, из предосторожности передвинув поближе под руку кобуру с пистолетом.

Тропинка то терялась в зарослях, то появлялась снова, пока не вышла на поляну, густо заросшую высокой травой.

Из-за деревьев показалась луна, и Клос, стоя у края поляны, отчетливо видел Гебхардта, который, как ему показалось, выполнял какой-то таинственный ритуальный обряд.

Он подошел к одинокому развесистому дереву и, старательно отмеривая шаги, направился в сторону Клоса, затем под прямым углом свернул влево, остановился и вынул из-под плаща какой-то предмет, напоминающий в темноте небольшую саперную лопатку. Гебхардт сбросил плащ, шляпу, пиджак и с усердием начал копать. При этом он громко сопел и работал так неуклюже, что Клос с трудом сдерживал смех. Толстяк часто прекращал работу, ползал на коленях по траве, разгребал руками землю, как будто что-то искал. Затем начинал снова копать. Работал все с большим напряжением сил, но, как видно, безрезультатно.