Двойной Нельсон - [26]

— Э...— возразил Берг. — Э-э...

— Никаких «э» ! Духу чтобы вашего здесь не было! Исполнять!

Берг вскочил как подброшенный пружиной:

— Слушаюсь!

И, схватив рабочий саквояж с необходимым инструментарием, мгновенно исчез.

— ...Я полагаю, к концу дня его стараниями мы будем иметь достаточно полную картину произошедшего. Поручик Берг на сегодняшний день самый авторитетный эксперт по динамитным лабораториям.

Как не хватало сейчас этих слов бедняге Бергу! Он несся на пролетке к Загородному, орошая слезами раскаяния страдающую душу и вознося благодарности небесам, пославшим ему такого начальника. Не только браки совершаются наверху, но и кадровые вопросы решаются там же.

— Что касаемо предположений о том, чья это лаборатория и кто ее придумал, у меня уже появился весьма полезный информатор. С ним надо будет аккуратно поработать, и он выдаст нам все, что знает.

Зубатов повеселел — это было что-то. С этим уже можно идти на ковер к вышестоящему начальству.

— Я тоже жду информацию от инженера Раскина, — скромно сказал Сергей Васильевич.

Скрываемый под этой кличкой Азеф был его любимым агентом. Каждый месяц несколько человек арестовывались и допрашивались исключительно по письмам Азефа. Половину из них приходилось отпускать с извинениями сразу же, еще четверть выходила под надзор полиции, но и оставшегося было более чем достаточно для ощущения полноты жизни. Один пойманный террорист — это одна неразорвавшаяся бомба, одно несостоявшееся убийство. Статистика — великая вещь!

Но все эти террористы, по мнению Зубатова, были не более чем прыщи на громадном теле российского народонаселения. И если организм здоров, они должны исчезнуть сами собой, являя миру гладкую и чистую кожу возродившейся красавицы России. И Зубатов оседлал любимого конька:

— Хотите знать мое мнение?

— Буду польщен. — Путиловский склонил голову в коротком поклоне, показав начальству идеально ровный пробор, предмет зависти многих молодых писарей.

— Все-таки мы с вами действуем не с того конца: пытаемся лечить последствия, а надо устранять первопричину. Террор сам по себе не возникает, на него работает цепочка: нищета — злоба — месть!

Зубатов встал и подошел к окну. По Фонтанке шла пустая барка-садок, перевозившая живую рыбу в Апраксин двор. От клотика короткой мачты к корме был натянут тросик, сплошь усеянный золотистыми вялеными лещами, каждый размером со сковородку. Зубатов вздохнул: в душе он был заядлый рыбак.

Путиловский обрадовался разговору, соскользнувшему с основного пути. Потянем время, поговорим. А там, глядишь, подоспеет Медянников с информацией, Берг нароет что-нибудь. Бог не выдаст, свинья не съест...

— Я разделяю вашу теорию рабочего движения под контролем властей. В датском королевстве, конечно, что-то надо менять. Но вы утверждаете, что в России возможно это сделать чисто экономическими требованиями?

— Разумеется! — обрадовался Зубатов, — Как в Англии! Тред-юнионы же не вмешиваются в политику!

— Увы. Россия — не Англия. Здесь я с вами полностью расхожусь. Вот свежий пример. Уфимский губернатор Богданович в Златоусте расстрелял забастовку. Тридцать человек погибло. Началось с экономических требований, кончилось большой кровью. А где кровь — там всегда политика. Мне кажется, мы будим зверя, с которым не сможем совладать. Как в охотничьей байке: «Я медведя поймал!» — «Так тащи его сюда!» — «Не могу, он не пускает!» Мы с вами можем разбудить такого медведя, что сами пожалеем!

— И что же делать, по-вашему?

— Пускай спит. Ходить вокруг на цыпочках, только не будить. Вот придет весна — он и проснется. Без нас с вами. Найдет себе пищу, медведицу, нарожают деток...

Зубатова стал забавлять такой несовременный взгляд на вещи.

— Этак вы договоритесь до того, что нас с вами не надо!

Однако Путиловский был серьезен:

— Мы нужны, чтобы никто этого медведя раньше времени не разбудил. Иначе он начнет шастать, искать еду в снежной пустыне и от безысходности нападать на людей. Охотники называют таких «шатунами». Участь их предопределена. Понимаете, революционеры требуют радикальных мер — и вы пытаетесь им ответить тем же, только с другой стороны. Вы — полицейский революционер!

Зубатов огорченно крякнул: так его еще никто не называл.

— Однако интересное мнение!

— Вы спросили, я ответил.

— У вас есть такой сотрудник, как Евграфий Петрович, — перевел разговор Зубатов. — Я бы хотел попросить вас направить его проконтролировать новый рабочий кружок Общества развития ремесел.

— Разумеется, я передам Медянникову вашу просьбу. Но заранее предупреждаю — он горяч. Иногда не в меру.

— Это мне и нужно! Благодарю вас. Кстати, вы знаете, что за Богдановичем началась охота?

— Да. В России хлебом не корми — дай только выстрелить в губернатора.

Зубатов подошел к Путиловскому и положил ему руку на плечо:

— Поверьте мне, наступит такое время, когда рабочие сами изгонят этих террористов из страны! И губернаторы будут ходить в народ так же спокойно, как и сто лет назад.

Путиловский деликатно освободил плечо: он ужасно не любил, когда начальство делало это.

— Буду рад ошибаться, но на мой взгляд, организованная толпа еще хуже неорганизованной.