Двойное преступление на линии Мажино - [46]

— Так, ясно, — сказал Ардан.

— А вот что касается вашей особы… как вы ее называете… ну… чихните еще раз… Чежедиа… Каково, действительно, ее участие во всей этой истории?

Ардан в задумчивости присел к секретеру и набросал два письма. Женевьеве он дал прочесть лишь второе.

«Голова Старого Фрица», 4 июля 193… года

Капитан Ардан — комиссару Веннару

Дорогой Веннар!

Да, Капель был любовником Анны. Но я уже знаю, кто убил Эспинака (это гот, кто вам очень не нравится). Бесполезно искать побудительные мотивы преступления.

Да, эта венгерка — аномалия в жизни Кунца; и это может помочь раскрыть то, что меня теперь интересует: кто шпион?… какие у него связи? Но этот путь кажется мне замысловатым, рискованным и медленным.

Речь идет о том, чтобы найти более эффективные способы. Следите за мной внимательно.

До настоящего момента мы допускали, что одному из этих трех людей удалось ввести всех в заблуждение относительно своего характера, вкусов, чувств, нуждаемости в деньгах и т. д. Кстати, теперь я все лучше и лучше узнаю их. Или же один из них — выдающийся актер и гениальный режиссер (а я — не слишком проницательная публика), либо они все трое — люди чести и офицеры, достойные этого звания.

И тогда? Тогда… в общем, сегодня вечером меня осенила одна идея. Если этот человек не надел маски на свою личностную сущность, на свой характер, тогда, может, она надета на его гражданство? Полагаю, вы меня поняли. По многим причинам я предпочел бы это. И не думаю, что попал здесь под влияние личных пристрастий.

Следовательно, я прошу вас, в качестве неотложной задачи, направить поиски вашей команды на изучение прошлого троих наших людей, оставляя за вами (каждому сверчку свой шесток) нашего убийцу.

Ардан

«Голова Старого Фрица», 4 июля 193… года

Капитан Ардан — в Службу разведки Имею честь доложить вам результаты моих поисков по состоянию на 4 июля.

1) Убийство майора д'Эспинака.

Я знаю, кто убийца, и имею достаточные доказательства, чтобы добиться его осуждения судом. Но его немедленный арест чреват для нас потерей шпиона, если это одно и то же лицо.

2) Дело о шпионаже.

С целью добыть доказательства я предпринял следующие меры: а) первому подозреваемому я конфиденциально передал чертежи 47-мм орудия, которое Служба артиллерии недавно сочла маломощным и устаревшим. Я сказал ему, что такой пушкой должны быть вооружены наши противотанковые турели, и поручил ему рассмотреть проект применения орудия. Благодаря некоторым только мне известным деталям я буду иметь возможность, если в Германии обнаружатся наброски этой пушки, определить, произошла ли утечка от вашего человека;

б) я поручил второму прочесть лекцию о танках и для ее подготовки передал ему секретное досье с документацией (полностью составленной мною самим), содержащее план производства боевой техники, без ложной скромности скажу, что план этот великолепен. В этом документе есть определенные приметы, которые не дадут обмануться относительно источника утечки информации;

в) третьему я доверил изучение плана гипотетической, предполагаемой оккупации. Сегодня после обеда я скажу ему, что этот план скорее всего будет утвержден.

Несмотря на долгое отсутствие практики работы в войсках, я сумел употребить весь свой авторитет командира роты, чтобы не допустить сотрудничества моих офицеров друг с другом в ходе выполнения этих заданий. Если вы сумеете обнаружить след одного из них, мы его засечем. Это все, что я пока придумал. Сидя в своем кабинете в Париже, я недооценивал трудностей своей миссии. Но практика — посложнее, и намного, чем теория и критика. Я с признательностью учту любое полезное замечание Службы.

Ардан

Париж, 5 июля 193… года

Полковник Урсо капитану Ардану

Дорогой друг!

Хотя обычно я знакомлюсь лично лишь с отчетами, содержащими результаты, ваш отчет я прочел с живым интересом.

1) Согласен с тем, чтобы дать убийце побыть на свободе.

2) Неплохо задумано относительно ловушек. Но назовите имена, пожалуйста. Вот уже две недели в нашей документации из Германии нет ничего, что поступило бы со «Старого Фрица», и это меня удивляет.

3) Хотелось бы, чтобы вы заинтересовались психологической стороной этого дела, а если вы занимаетесь ею, то просил бы сообщить мне кое-что об этом. До меня с разных сторон доходит, что вы питаете слабость к вашим подопечным и утверждаете, что никто из них не мог стать предателем ради денег. Что тогда? Если я верно слежу за ходом вашей мысли, остается предположить два побудительных мотива:

— глубокая любовь к женщине, которую надо спасти: вы отметили, что герр доктор Нусслайн, отец Анны, только что вышел из немецких застенков;

— психическая неуравновешенность, которая вполне может не проявляться в повседневной жизни. Я вспоминаю в связи с этим об одной молодой англичанке, дочери адмирала, которая посвятила себя Ганди, а также о психозе преклонения перед Москвой у нескольких интеллигентов, одуревших от напряженной работы, или еще об одном идиоте, только что основавшем французскую расистскую партию в Берлине.

Если начнете «плавать», не анализируйте слишком много. Чем дело сложнее и запутаннее, тем больше надо уметь подняться над всем этим, чтобы увидеть сверху все целиком.