Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере. - [15]

Есть вполне убедительные свидетельства его выдающейся памяти на военные события, что характеризует его умственные способности в тех областях, которые его интересовали, как выходившие за рамки обычного. Покойный Бэзил Лиддел-Харт, один из крупнейших английских военных стратегов и историков, сделал Гитлеру комплимент, назвав его, «возможно, одним из величайших военных стратегов всех времен». Я вряд ли могу спорить с Бэзилом Лид-дел-Хартом, но я провел немало часов, обсуждая с его сыном Адрианом существо оценки, данной его отцом Гитлеру.

Эти обсуждения выявили один факт — факт, упоминаемый Шпеером и другими, — что примерно до 1941 года Гитлер предоставлял другим возможность говорить, слушал их, потом медлил неопределенное время, предоставляя им возможность давать ему советы. И только когда он был удовлетворен, он действовал решительно. Гений, превозносимый Бэзилом Лиддел-Хартом, был весьма информированным гением — стоит ли удивляться, что стратегия Гитлера срабатывала?

По словам Шпеера, такая позиция Гитлера все более и все заметнее изменялась в ходе войны, в особенности когда вести с русского фронта стали приводить его в крайнее замешательство.

Прежде всего эта перемена выразилась в том, что Гитлер отказывался выслушивать любые новости, которые не вписывались в его ауру непогрешимости. Меньше чем за неделю до того, как генерал Фридрих фон Паулюс вынужден был 31 января 1943 года капитулировать в Сталинграде, Гитлер созвал совещание, на котором пространно рассуждал о строительстве в Нюрнберге огромного стадиона, на котором будет праздноваться победа над Россией.

Во-вторых, эта перемена нашла свое выражение в том, что он все больше раздражался, когда его поправляли или противоречили ему, и эта раздражительность имела катастрофические последствия для фронтовых командиров, поскольку он окружил себя подхалимами, которые говорили ему только то, что он хотел услышать.

Адриан Лиддел-Харт ссылается на действия Гитлера до того, как его стали плохо информировать, до того, как он утратил представление о реальности, не говоря уже о военной стратегии, до того, как он оказался пленником своей мании величия и, следует добавить, пленником и своего физического состояния, которое усугубляло его изоляцию. Решения Гитлера— принимаемые с запозданием, слишком поспешно, без необходимых консультаций — отражали убывание его способности быстро решать и давали повод для утверждений о возможности его умственной деградации.

Мы должны прийти к выводу: поскольку состояние умственных способностей Гитлера к концу войны установить не представляется возможным, то нельзя и поставить диагноз «умственная деградация». Даже если поддаться искушению и сравнить высокопарного, самоуверенного Гитлера 1940 года с нерешительным Гитлером конца войны, это будет скорее сопоставление обстоятельств, а не перемен в человеке.

Что же мы имеем для определения умственного состояния фюрера перед этими последними днями? Проявляются ли в нем симптомы, дающие основания для психиатрического диагноза?

ПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ ГИТЛЕРА

Термин «психиатрия», вероятно, впервые был введен в обиход Иоганном Кристианом Рейлом (1759—-1818). Имея дело с людьми, которые вели себя странно, он предложил новый метод лечения, когда врач использовал свой интеллект и «псих» (греч. — «душа») в качестве терапевтического средства. Аналогичные разработки были предприняты во Франции Филиппом Пинелем и в Англии Уильямом Тью-ком, но они называли свой метод лечения «моральным лечением». Не следует удивляться, что термин «психиатрия» звучал менее резко и был принят с большей готовностью.

В течение более двух столетий клиницисты во всем мире постепенно получили возможность классифицировать различные симптомы этого заболевания и разделить людей с умственным расстройством на невротиков — больных, которые способны причинить вред себе, и пси-хотиков — тех, кто может причинить вред другим. Все симптомы внутри этих двух групп характеризуются определенными особенностями поведения.

Что можно сказать в этом плане о Гитлере? Прежде всего важно отбросить предположение, что он был настоящим шизофреником.

Шизофрения является сердцевиной психиатрии, ее смыслом, ибо может оказаться более пагубной для общества, чем рак. Шизофрения впервые была описана в 1400 году до нашей эры в индийской «Аурведе». Однако первое точное описание появилось только в конце XVIII века, и потребовалось еще целое столетие, чтобы шизофрения была охарактеризована с исчерпывающей полнотой. Это сделал мюнхенский профессор Эмиль Крепелин в пятом издании своего учебника 1896 года. В 1911 году швейцарский психиатр Эуген Блейлер придумал термин «шизофрения», или «расщепленное сознание».

Следующим важным прорывом в Германии в 40-х годах стала так называемая классификация Шнайдера, давшая минимальные критерии подлинной шизофрении. До тех пор существовала трудность не только в определении симптомов, но и их трактовки, фиксирования и степени важности. Шнайдер выделил главные по значимости симптомы, которые он считал весьма существенными и которые должны были проявляться у пациента, с тем, чтобы ему можно было поставить диагноз «шизофрения». В число этих симптомов входили слуховые галлюцинации и действия, когда больной думает, что его кто-то контролирует извне, что в его голову проникают мысли, внушаемые кем-то, и ощущения, испытываемые больным в результате внешнего вмешательства. Эта классификация стала краеугольным камнем немецкой психиатрии.