Двойник мафиозо - [12]

ГЛАВА 11

ПОВТОРНОЕ ПОСЕЩЕНИЕ "АЛЬБАТРОСА"

Врач, действительно, его ждал. Лена сказала, что зайдет за Александром через час и ушла к себе. Врач, морщась, размотал его загрязнившуюся за ночь повязку, осмотрел шов и сделал, все-таки, замечание, что рану надо беречь. Но в общем-то, остался доволен состоянием пациента. Вновь чем-то подмазал, забинтовал и, сообщив, что завтра будет снова, удалился. Вся процедура заняла минут сорок, и, ожидая Лену, Александр решил разобрать сумку, в которую не заглядывал с больницы. Раскрыв молнию, тут же похолодел. Все то, что недавно говорил ему Станислав Сергеевич, все его доводы вдруг оказались зачеркнуты простым материальным фактом: наличием пистолета с длинным-длинным глушителем, брошенным поверх вещей. А это как понимать?! Александр взял в руку пистолет. Странное ощущение... недежности, не испытанной им никогда прежде и одновременно, полной незащищенности - все это переплелось внем от тяжести оружия в руке. И все же, беспокойство его вернулось. Какая, к черту, шутка, если существует вот этот пистолет убийцы?!

В этот момент шумно распахнулась дверь, Александр вздрогнул, инстинктивно нацелив ствол в сторону входа, так что влетевшая внутрь Лена остановилась, как вкопанная. - Ты что, очумел? - быстро спросила она. Было заметно, однако, что Лена испугалась. Все это выглядело так глупо, что Александр смутился. - Извини, я задумался, а ты неожиданно вошла. Лена, однако, все не могла успокоиться. - Слушай, - сказала она, сев напротив Александра. - А кто ты такой, вообще-то? Может ты не тот, за кого себя выдаешь? Откуда у тебя пистолет? Что-то мне все это начинает не нравится. Мне тоже не нравится, - сказал Александр. - Только, вроде, успокоился, только, вроде, Станислав Сергеевич все так хорошо объяснил, и, вот видишь, новые вопросы. - Откуда это у тебя? - кивнула она на оружие, которое Александр все ещё держал в руке. - И убери, пожалуйста, меня он нервирует. Александр поспешно нагнувшись, положил пистолет под кресло и выпрямился. Он не ожидал, что вид пистолета мог так её напугать. Или это был не испуг? Тогда что? Оба они смотрели друг на друга и молчали. Оба напряженно размышляли. Александр заметил, как у неё нахмурился лоб и выступили капли пота на висках. Впрочем, ему самому было жарко; в открытые настежь окна залетал горячий ветер, но и закрываться не имело смысла, становилось ещё более душно. - Нет, - решительно сказала Лена, - все должно иметь логичное объяснение. - Повтори, я забыла, где ты обнаружил этот пистолет? Александр подумал, что о пистолете он ещё не упоминал, просто забыл. И он продолжал удивляться её реакции. Впрочем, своей тоже. - Я его подобрал в больничной кухне, когда мне удалось... спастись от этих киллеров. Лена напряженно думала, но вдруг взгляд её прояснился. Она помахала в воздухе рукой, словно разгоняла дым или туман. - Действительно, недолго спятить, - она расслабилась. - Значит, дело было так, - быстро заговорила она. - Ты наклюкался оставленной тебе этими шутниками жратвой, выкурил сигарету-другую - с травкой, конечно, - и поплыл. А когда внизу началась разборка, спустился туда полюбопытствовать. Я знаю, в таком состоянии все до лампочки: ни страха нет, ничего. В общем, сошел вниз. Там уже всё кончилось, ты подобрал пушку - мужики любят такие игрушки - и всё, отправился досыпать. Лена облегченно и торжествующе откинулась на спинку кресла. - Вот дура, я сама чуть не уписалась от страха: вхожу, а в меня целят. Я уж подумала, ты по мою душу. Совсем крезанулась, дура. Давай-ка по этому поводу выпьем. Мне так сейчас настоятельно требуется. После всех перенесенных волнений. Она отошла к стене, где низко висела какая-то морская картина - одни волны - и, потянув её за край, приоткрыла, словно дверцу, обнажив внутренности небольшого, но плотно забитого бутылками бара. Александр о нем и не подозревал. - Ты что будешь? Давай джин с тоником? Она вернулась с двумя бокалами. Оди передала Александру. Плюхнулась в кресло, далеко вытянув длинные загорелые ножки, которые тут же притянули его взгляд. Лена это немедленно отметила и подмигнула. - Вот так-то лучше, а то совсем скис. А знаешь, - воодушивилась она, могло бы быть ещё проще: тебе этот пистолет могли просто подкинуть. Для антуража. Как и спиртное с сигаретами. Она подумала и покачала головой. - Нет, больно сложно. А впрочем, чего ломать голову? Знаешь что, я вот тебя вот о чем хочу попросить: поцелуй лучше меня. Александр почувствовал, как мгновенно вспотел ещё сильнее, тем более, что от разглядывания её ножек его мысли, действительно, обрели некоторую свободу... наверное, угаданную Леной. Александр встал и нежно поцеловал её в губы. Губы у неё были теплые, неподвижные. Она смотрела куда-то в окно. Он спросил её, с трудом справляясь с волнением, понравилось ли ей. Она словно не слыша, проговорила: - Как трогательно... будто в детском саду. Вдруг поднялась, шагнула к нему и сильно прижала его голову к своей груди, едва не сорвав повязку. Потом также резко отпустила и сказала: - Давай, прячь свою пушку. Где ты её держишь, в сумке? Вот в сумку и прячь. И поехали инспектировать твой корабль ужасов. Дядечка туда опять позвонил, распорядился, чтобы тебя встречали как посла дружественной державы. А то знаешь, как бы встретили!.. У-у-ух! Пошли. Еще через полчаса, сквозь солнечный кипяток они сумели пристать к причалу "Альбатроса", где их уже ждал известный Александру стюарт, на этот раз представившийся. Оказалось, звали его Георгием, можно Жорой, по кличке Меченый. Ни мало не смущаясь, он ткнун пальцем себе в щеку, объясняя происхождение клички и сопроводил их в ближайший бар. Этого потребовала Лена, заявившая, что смотреть железки - это без нее, а в этой жарище единственное достойное её место - прохладный полумрак бара с ледяным пивом. И то, от жара, накопившегося в воздухе к концу дня, одежда мигом подмокала от пота. Во всяком случае, Александр чувствовал, как липнет рубашка к спине, хорошо что под свободным пиджаком это не видно. Надо будет ходить в майке. Ему пришла в голову мысль, что он уже вторые сутки у моря причем первый раз в жизни! - и ещё ни разу не искупался. Он сказал об этом Лене и та, загоревшись идеей, сообщила ему тоном не терпящим возражения: Быстрей закругляй свои изыскания, а я все устрою. Заодно покатаемся на яхте. - Жора! - сказала она стоявшему тут же Меченому, - распорядись, пока мы тут с Саней пивка трахнем, чтобы нам подготовили яхту босса нашего, Ворона, дядички моего любимого. Вела себя, в общем, раскованно. Александрексадру это в ней нравилось. Надо сказать, ему в Лене все нравилось. Однако, предстояло серьезное дело, и, глоток за глотком поглощая холодное, в такую жару, действительно, восхитительное пиво, он уже настраивался на встречу с вчерашним кошмаром. Холодок время от времени стекал вдоль спины... возможно, это так действовало ледяное пиво... возможно. Успокаивало отношение окружающих, легкомысленный подход Лены, деловое равнодушие Меченого. Пошла вторая бутылка пива, предстоящий поход внутрь судна стал казаться ему ненужной затеей, он стал думать, что Станислав Сергеевич и так безусловно прав, его объяснение на самом деле логично, и вообще, стоит ли?.. Тут он поймал внимательный взгляд Лены, потом увидел, что и Меченый Жора, уже некоторое время вновь присоединившийся к ним, разглядывает его, наверное, тоже видя его сомнения, и встал. Обратившись к Жоре он попросил провести его к бармену Сало, с которым познакомился ночью. Он хочет начать с него. Сало, так Сало, согласился Меченый и повел его за собой. В знакомом Александру баре было пусто: ни бармена, ни посетителей. Меченый пошел искать кого-нибудь, кто знал, где сейчас Сало, а Александр остался ждать. Круглые иллюминаторы на одной из стен освещали небольшое помещение достаточно ярко. День подходил к концу, и солнце, уже низко опустившееся к горизонту, заглядывало прямо в лицо. Каждая никелированная рейка, каждая медная деталь украшения пылали, как маленькие солнца. И так же весело прыгали прыгали солнечные зайчики, отражавшиеся от множества бутылок за стойкой бара. Александр смотрел на свои руки, казавшиеся золотистыми, загорелыми в оранжевом свете заходящего солнца, и впервые проникся уверенностью, что его экскурсия сейчас ничего не даст. И Жора Меченый не найдет сейчас никакого Сало, хорошо еще, если этот Сало, потребовавший у него вчера десять тысяч долларов (десять тысяч!) ещё существует на самом деле, а не окажется плодом его воспаленного наркотиками воображения. Вернулся Жора, сообщив, что Сало взял отпуск и поехал в деревню на две недели. Не повезло. Жора спросил, куда теперь идти? Александр не знал. Можно было спуститься в дансинг, где вчера танцевала основная масса народа. Там он мог бы вспомнить, куда все тот же Жора его вчера вел... сквозь проход между большими пестрыми трубами. Но где это? Тем более, Меченый не мог вспоминть, чтобы он вчера кого-нибудь вел. Однако, трубы они нашли. Нашли и проход, который заканчивался служебным гальюном, который Александр тоже смутно узнал. По грязному стеклянному окошку, конечно. Потом, после долгих и уже начинавшихся казаться безнадежными хождений по переходам, коридорам и лесниц этого огромного судна, Александр догадался спросить молчаливого спутника об операторской. Собственно, раньше он не решался спрашивать по той простой причине, что ежели бы его вчерашний бред мог обрести черты реальности, то, как ни крути, он автоматически превращался в реального убийцу хотя бы тех двоих, что следили за мониторами. Но Меченый равнодушно повел его куда-то, потом по узнаваемому коридору свернули к операторской. Александр с невольным замиранием сердца искал тот запомнившийся коридор, но не нашел, и никакой люк не поглотил ни Жору, ни его самого. Операторскую он тоже узнал, но сами операторы, сидевшие за рядами мониторов, были незнакомыми. Эта была новая смена, заступившая с утра. Нет, они не видели вчерашних, но это ничего не значит; по утрам в клубе скандалов обычное не наблюдают, так что некоторые послабления случаются. Александр спросил их о высокой железной комнате, которая в его вчерашних видениях была здесь, под операторской. - А-а, эта, - небрежно через плечо указала большим пальцем один из мужчин - большеносый южанин с армянскими морщинами вокруг рта, - да есть. Это своеобразный контейнер для мусора. Мусор подвозят на тележках и сбрасывают по коридору недалеко в специальный люк. Большое, кстати, неудобство. Миазмы проходят и сюда. Кому, интересно, пришла в голову мысль разместить операторскую службы безопасности над отстойником мусора? - Я хочу посмотреть, - сказал Александр. - Пожалуйста, - согласился армянин, а его напарник - худой длинный парень в белой рубашке и темно-синем галстуке (несколько узком, может чтобы ещё больше подчеркнуть общую удлиненность тела, подумал Александр) уже бегал музыкальными пальцами по клавиатуре, заставляя мелькать картинки мониторов. Нашел, наконец. - Надо же, вычистили, удовлетворенно сказал армянин. - Еще в прошлое дежурство тут было полно мусора, а сейчас пусто. Наверное, ночная смена рабочих постаралась. Часть мусора - продолжал объяснять разговорчивый южанин, - сжигается в топках. Это же ещё доисторическое судно, здесь огромные топки имеются, так что все что можно, сжигается. На экране, немного сверху, был показан знакомый Александру железный стакан, действительно, пустой. Меченый Жора равнодушно поглядывал по сторонам, видимо, скучал. В комнате было накурено, пахло только сигаретным дымом. Александр, повинуясь импульсу, подошел к люку, через который он влез вчера, и потянул за железную скобу, служащую ручкой. Металлическая пластина, прикрывающая люк, открылась легко. Потянуло слабым, но характерным запахом свалки, но внизу, повторяя картинку монитора, открылся его взору пустой коричневый колодец с ещё влажными стенами. Судя по всему, не просто вычистили мусор (мусор!), но и окатили водой из шланга. Вполне возможно, обалдев вчера, он свалился на кучу отходов, а свихнувшийся разум нарисовал ему и компанию трупов. Да, в таком скотском состоянии он ещё не пребывал. Армянин и Жора смотрели на него, длинный оператор продолжал играться с клавиатурой. Александр прикрыл люк, выпрямился и все же объявил, что хочет посмотреть коридор, где с тележек сбрасывают вниз мусор. Пожав плечами, армянин вызвался проводить. Хоть помещение внизу было небольшим по площади, но попасть в соседний коридор можно было только обходным путем. Ничего. Пройдя несколько переходов, спустившись и поднявшись по двум лестницам, наконец попали в тот узкий, буквой "Г" изогнутый коридор. И воспоминания, несмотря ни на какие разумные объяснения вызывавшие дрожь, заставили похододеть и сейчас. Сердце его забилось сильнее, и Александр с неожиданной ясностью представил, что сразу за поворотом пуля обязательно попадет ему в затылок. Тем более, что туфли, утром замененные, были без шнурков, на резинках, и повода нагнуться не было. Он все же нагнулся. В последний момент он с ужасающей ясностью почувствовал, как пуля касается его затылка, пробивает кость, проникает в мозг, производя необратимые разрушения его серого вещества и, не удержавшись, делая вид, что хочет рассмотреть пол под ногами, резко нырнул вниз. Ничего не произошло, только сердце продолжало биться у горла, да ещё поймал внимательный, хорошо не насмешливый взгляд Меченого, прошедшего, кстати, первым. А люк был виден. Вернее, стыковка металлических листов. Прошли до конца коридора, заканчивающимся глухим торцом, прикрытым листом фанеры, с одного бока отставшим. За этот уголок Александр потянул. За фанерой, вплотную к торцевой стене, но не доходя сантиметра два до боковой, был толстый лист серого металла, поддавшимся даже давлению ногтя: Александр попробовал надавить на острую грань и увидел отметину. - Свинец, - сказал он Меченому. Тот взглянул, в свою очередь колупнул ногтем и равнодушно пожал плечами. - Очень возможно. - Зачем здесь свинцовая плита? - спросил Александр. Меченый вновь пожал плечами и предположил: - Может быть за стеной ядерный реактор? Кто знает... Чувствовалось, было ему все равно, и было ему скучно. А на обратном пути, люк под Александром внезапно распахнулся, ноги потеряли опору и, нелепо взмахнув руками, он рухнул вниз. Упасть с высоты второго этажа на металлический пол было, конечно, неприятно, но не смертельно. Мысль пронеслась, конечно, не успокоив. Волна атавистического ужаса захлестнула, пальцы правой руки успели зацепиться за краешек люка, падения не предотвратили, но задержали, сильно изменив траекторию полета. Дальше произошло вот что: Александра мотнула на чудом ещё цепляющихся пальцах руки, длинные его ноги коснулись железной лестницы, ведущей в кабину операторов, в свою очередь зацепились носками, и когда рука соскользнула с кромки люка, он совершил центростремительный кульбит, прочно держась носками за перекладину. В общем, с размаху грохнулся спиной и затылком о перекладину лестницы и некоторое время висел так вниз головой, словно неумелый гимнаст, пока сознание, что он жив, а потом, что люк, все-таки, открылся, не наполнили его всего ещё большей подозрительностью. Все произошло мгновеннно, мгновенно пронеслись и мысли; он ещё толком е успел зацепиться руками, а сверху со скрипом и грохотом открывался операторский люк и оттуда смотрели на него очумелые физиономии мужиков. Когда же, но уже совсем не так быстро, как только что летал, Александр смог выбраться наверх, одновременно, с пистолетом наготове, в комнату операторов влетел Меченый. Пистолет скачками пересчитал каждого - не выстрелил и исчез в кобуре при общем молчании. Длинный оператор, тоже оказавшийся разговорчивым, хотя от волнения и косноязычным мужиком, сообщил, что сулчайно нажал не ту клавишу, отчего пошел сигнал, люк открылся... Меченый, устрашая и родимым пятном, холодно оглядел их ледяными глазами и кивнул, прерывая объяснения. После чего, покинув операторскую, вернулись в бар к заждавшейся их Лене. И холодному пиву, бутылку которого выпил не останавливаясь. Лене их рассказ покравился. Слушая о гимнастических подвигах Александра, она, хоть и ужасалась, но тут же и похлопала в ладоши: представила, наверное, как это смотрелось со стороны. Александр потихоньку оттаивал. Человек, вообще, ко всему привыкает, живучая тварь, а в некоторых ситуациях способность свыкаться с реальностью просто необходима. А тут и яхта была готова. Лена остановила его руку, тянувшейся к новой бутылке пива, сказала смеясь: - Саня! Саня! Пойдем, у нас на яхте всего довольно. Вышли на палубу и, сопровождаемые Жорой, спустились на причал. Который час?.. Было что-то около шести вечера, может больше; он не спросил. Солнце скрылось за городскими холмами, украшенными белыми домиками и зелеными кронами деревьев. И было жарко... движение воздуха ощущалось, как волны горячего пара в парилке, но вдруг налетал почти свежий прохладный ветерок. И море совершенно меняло окраску, если смотреть по солнцу или против: синее, как на подарочных открытках, или стальное, угрюмо колышащееся... Яхта - двухмачтовая, вблизи довольно большая - стаояла рядом с громадой "Альбатроса", перед которым, конечно, проигрывала в размерах. Но в команду входили три матроса, да ещё внимательный Жора Меченый с пистолетом под мышкой (охранник?.. киллер?..). В памяти немедленно всплыли вчерашние события, и тут же в нем снова проснулся страх. Но яхта уже выходила из акватории порта в открытое море, Лена вышла из каюты в совершенно невозможном купльнике, и её загорело тело было именно таким, каким он представлял его себе - гибким, восхитительным. Она предложила Александру спуститься в каюту и выбрать себе любые плавки, благо их много, на любой размер и вкус. Потом она лежала рядом на палубе, яхту слегка ракачивало, ветер прохладно сдувал капли пота с разогретых тел, и Александр невольно вновь подводил итоги сегодняшнего посещения "Альбатроса". Итак, никаких трупов, бородатого бармена никто не видел, не слышал, бармен Сало, как всем известно, в отпуске, техников-операторов из службы безопасности - в заслуженном отгуле по случаю сдачи смены, он сам лично доставил некоторые хлопоты, но лишь Жоре Меченому, которому господин Воронов Станислав Сергеевич, поручил присмтривать за гостями: перебрал немного Александр на этой ночной дискотеке, да и травки с кокаинчиком впервые вкусил - он постоянно сбегал от неустанно следовавшего за ним Меченого, а в какой-то момент, уже под утро, сбежал окончательно. Нашел его случайно, да и то, из-за дорожной аварии: патрульная милицейская машина, ведомая известным всему городу старшим лейтенантом Найденов, врезалась в столб, отчего погиб водитель, сам лейтенант, и его напарник, капитан Сапрыкин. Жора нашел Александра, стоявшего над трупами возле разбитой машины. Видимо, эти единственные мертвецы размножились в его, в тот момент больном сознании и превратились в целую армию подстреленных киллеров. Лена рядом,вздохнув глубоко и порывисто, нашла его руку. - Как хорошо!.. Правда? Александр сел. Лена уже сидела, обхватив тонкими руками колени, и щурясь, осматривалась кругом. Вокруг яхты, широко и свободно волновалось искрящееся под лучами уже почти севшего за городские холмы солнца море, вдали желтела полоска пляжа, сияли или темнели кораблики в порту, город мелкими беленькими коробочками домов поднимался по зеленым холмам, и над головами беспокойно носились крикливые, все время ссорящиеся чайки. Лена захотела плавать, яхту остановили, матросы, следуя инструктажу, стояли рядом возле спасательных кругов, а Лена с Александром плавали в невозможно плотной стеклянной воде, которую Александр если и представлял, то только в сонных грезах. А потом, в какой-то момент внеземнгоо парения, он снизу заметил темную длинную тень, внезапно устремившуюся к поверхности с поразительной быстротой. Чудовищное стеклянное рыло взгляднуло на него и, повернувшись к Лене, аквалангист вытаскивал из воды длинное подводное ружье... взмахнул им... Лена помахала рукой в ответ, ныряльщик шумно ушел под воду и, сопровождаемый пузырьками, исчез... Но сердце в груди так и осталось стоять. И так, с остановившимся сердцем, неся его в себе, как тяжелый груз, Александр добрался до веревочной лестницы, вскарабкался и сел на стоявшем у борта шезлонге. От пережитого внезапного страха, вызванного случайным подводным охотником, купться уже не хотелось. А вскоре они вернулись в порт, потом домой, где Мария Степановна уже накрывала на стол, предупредив, что Станислава Серегеевича не будет, он в командировке, будет только завтра.