Двойник - [47]

Всю улицу заполонили мужчины в шляпах и пиджаках. Остальные пешеходы и водители машин были в рубашках с короткими рукавами и в кепках. Агентов невозможно было не заметить. Я обратил внимание, что девушка в кассе, хорошенькая молоденькая блондиночка, выглядела страшно испуганной.

Я подошел к Коули.

– Что вам нужно? – спросил он, не глядя на меня.

– Девушка в кассе напугана, почему бы вам не сказать ей, что вы полицейские?

– Геллер, не лезьте не в свое дело.

– Она, наверное, решила, что вы – сборище громил. И она не слишком ошибается, по крайней мере в отношении парней из Восточного Чикаго. Она думает, что ее сейчас станут грабить. Вам должно быть известно, что за последнее время было ограблено несколько кинотеатров.

– Нет, мы этим не занимались.

– Приятно, что вы не занимаетесь такой мелочью. Коули, хочу вам пожелать успехов во всех ваших начинаниях.

И я снова отошел на свое прежнее место.

Через несколько минут я увидел, как девушка, продававшая билеты, разговаривала с усатым мужчиной в белой рубашке и с бабочкой. По виду это был типичный менеджер. Он кивнул головой и сразу же исчез. Никто из агентов ФБР не обратил на это внимания.

Через пять минут синяя машина с надписью белыми буквами «Отделение полиции Чикаго» подъехала к кинотеатру. В машине сидели два копа. Из-за жуткой жары на этой неделе им разрешили работать не в форме. На них были только форменные фуражки и синие брюки с синими рубашками с бляхами на груди. Парни, видимо, подъехали из близлежащего отделения полиции, что на Шеффилд-авеню. Внешне они выглядели жестокими и сильными. Один из них выскочил из машины, держа в руках пистолет.

Заркович подбежал к нему еще до того, как тот успел выйти на тротуар.

– Это федеральная засада, коп, – пояснил Заркович, – двигай отсюда.

Чикагскому копу это не понравилось, но вмешался более дипломатичный Коули и показал полицейскому свое удостоверение. Он подтвердил, что здесь действительно велось наблюдение.

– Мы будем благодарны, если вы уедете отсюда, – сказал Коули, – иначе у нас сорвется операция. Полицейский поморщился.

– Ладно. Они уж наверняка никогда не заметят вас в этих костюмчиках! Бог ты мой!

Они сели в патрульную машину и укатили. Я подошел к Коули и сказал:

– Вам нужно было бы им сказать, что ждете Диллинджера.

–Начальник Пурвин настаивал не давать никакой информации и не привлекать к этому делу чикагских копов, – ответил Коули. – Анна Сейдж ужасно боится, что кто-нибудь из полиции предупредит Диллинджера.

– Как это может случиться на этапе операции? – воскликнул я. – Телепатия?

Коули злобно посмотрел на меня. Я отошел и опять прислонился к стене здания, где располагалась парикмахерская. Мне хотелось сесть в машину и уехать – я уже ничего не мог изменить в сложившейся ситуации. Только надеялся, что мое присутствие станет неприятным напоминанием Коули и Пурвину по поводу их обязательств. Пока я здесь, они оба должны будут сдерживать копов из Восточного Чикаго, прикладывая много усилий, чтобы их жертва осталась живой. Я сказал Коули, что я – не его «совесть». Но сейчас пытался надеяться, что смогу сыграть эту роль.

Прошло достаточно много времени. Я не очень страдал от жары, так как на мне не было пиджака, в отличие от этих агентов. Некоторые из них просто купались в поту. Даже через улицу я видел, как капли пота катились по лицу Пурвина, словно слезы на лице плачущего ребенка. Он постоянно вытирал лицо платком с вышитой монограммой. Время от времени вынимал пистолет и проверял, заряжен ли он, и каждый раз, как ни странно, оказывалось, что он заряжен.

На моих часах было уже половина одиннадцатого, и люди не торопясь стали покидать кинотеатр. Наверное, не хотелось расставаться с прохладой «Байографа» и выходить в душную чикагскую ночь.

В толпе я разглядел Джимми Лоуренса вместе с Полли и Анной. Он прошел мимо Пурвина, стоявшего у стенда с фотографиями из фильма. Мне показалось, что он посмотрел на Пурвина и быстро отвел взгляд. Интересно, не обмочился ли Мелвин после этого?

Толпа постепенно и неохотно покидала зал и медленно расходилась. Некоторые садились в машины, стоявшие вдоль Линкольн-авеню. Другие пересекали улицу и шли как в моем направлении, так и в направлении Коули и его команды.

Агенты в пиджаках постепенно растворялись в толпе, и уже не бросались в глаза. Лоуренс-Диллинджер еще не вышел из пространства между кассой и стендом с фотографиями, поэтому агенты пока не могли его вычислить. Те из нас, кто стоял на противоположной стороне улицы и у кого был хороший обзор, не могли видеть всех агентов. Я обнаружил, что некоторые из них просто глазели на хорошеньких девушек. Этих парней из ФБР, наверное, больше интересовали именно девушки, а не Диллинджер.

Наконец народу стало совсем мало, и Джимми Лоуренс со своими дамами вышел на тротуар.

Мелвин Пурвин стал заметно нервничать и уже трижды пытался зажечь сигару, чтобы подать сигнал. Наконец ему это удалось.

Со своего места я хорошо видел, как все происходило в дальнейшем. Агенты закружились вокруг Диллинджера, как мухи возле капельки меда. Он их не видел. Он шел медленно, как бы совершая воскресную прогулку (действительно, сегодня было воскресенье, но уже было поздно, и совсем поздно, для Лоуренса-Диллинджера). Они прошли мимо кафе, бакалейного магазинчика и приблизились к аллее, где в машине сидел Заркович. Выскочив из нее и перебежав улицу, свободную от машин, он швырнул