Двойник - [18]

Но то, что я знал о нем из газет, от своих приятелей из отдела карманных краж, характеризовало Пурвина не с лучшей стороны. Его самым «громким» делом стал захват «ужасных тоуи» – банды пригородных бутлегеров. С этой мелкой шпаной не захотел связываться даже Элиот, хотя они каким-то образом умудрялись сохранить независимость от Капоне. После «отмены» тоуи действительно не стоили того, чтобы ими серьезно заниматься, но в прошлом году Пурвин обвинил Роджера Тоуи в стотысячном киднеппинге Вильяма Хамма, барона «Пива Хамма». Никакого смысла в этом не было: Тоуи не особо нуждался в деньгах и легко продвигался в легальный бизнес. Возможно, мотивом Тоуи была зависть, поскольку Хамм вернулся в свой пивоваренный бизнес вполне легально.

Пурвин гордо заявил прессе, что у него «железное дело», однако жюри присяжных не разделяло этого мнения. Еще до оправдательного приговора, вынесенного Тоуи, говорили, что похищение Хамма проделала банда Карписа-Баркера, если бы Пурвин был хорошим расследователем, он должен был бы тоже слышать об этом я, к примеру, знал, хотя к делу не имел никакого отношения.

Почти немедленно Пурвин предъявил Тоуи другое обвинение в киднеппинге – на сей раз в похищении Джека «Парикмахера» Фактора, известного международного преступника, имевшего связи с Капоне. Все в городе знали, что Фактор просто искал способ отвертеться от высылки в Англию, что похищение он организовал сам, используя связи с Капоне, и что дело, возбужденное против Тоуи, шито белыми нитками.

Знали все, кроме Пурвина: вероятно, на этот раз он ухитрился передать это дело жюри, и бедняга Роджер «Грозный» отправился отбывать девяносто девять лет в Джоли. Как только двери тюрьмы захлопнулись, Фрэнк Нитти, телохранитель Капоне, усилиями его команды оказался в Де Плейнс.

В глазах прессы Пурвин выглядел неплохо, ему не повредил даже эпизод из его полицейской практики в Маленькой Богемии в апреле прошлого года, когда «Малыш Мел» страшно опростоволосился. (Я слышал, что Пурвину не нравилось, когда к нему обращались – «Малыш Мел», это было всем известное его прозвище.)

Пурвин получил информацию, что Диллинджер и его банда отсиживались в охотничьем домике в Маленькой Богемии, что в штате Висконсин. Он и две группы других агентов погрузились в три маленьких самолетика и вылетели в Рийнлендер, где связались с агентами подразделения расследований из Сент-Пола. Поспешно собранная команда на нескольких машинах проехала еще около пятидесяти миль по заснеженным проселочным Дорогам штата. Два автомобиля из четырех сломались по дороге, и когда шестнадцать агентов добирались до места, то половина из них ехала на подножках, стуча зубами от холода.

Они подобрались к охотничьему домику через сосновый лес с фонариками в руках. Когда агенты подошли к ярко освещенной постройке, три человека выскочили через входную дверь и быстро побежали к двухместному автомобилю, находившемуся рядом на стоянке. Пурвин приказал своим людям открыть огонь. Один из троих бежавших был тут же убит, остальные – ранены.

На самом деле оказалось, что Пурвин и его агенты убили работника Гражданского Корпуса заповедников, ранили повара Корпуса и служащего бензозаправочной станции. А тем временем Джон Диллинджер со своими приятелями, завидев огни фонарей, еще до выстрелов удрали через заднюю дверь. Правда, Нельсон «Детское личико» немного задержался для того, чтобы подстрелить кого-нибудь из федов. Вскоре Пурвин захватил нескольких любовниц членов банды, которые прятались в подвале дома вместе с персоналом охотничьего угодья в то время как феды прошивали беззащитный домик автоматными очередями.

На сей раз пресса потребовала крови Пурвина. Со всех сторон слышались требования отправить его в отставку. Однако его босс Дж. Эдгар Гувер стеной встал на защиту своего парня, но в то же время поручил надежному, знающему дело, методичному Сэму Коули принять на себя все бремя тяжести расследования дела Диллинджера.

* * *

Секретаря или служащего по приему посетителей в чикагском офисе подразделения расследований на месте не оказалось. Да и самой приемной в настоящем понимании этого слова не было. Была просто большая комната со множеством столов и без всяких перегородок. Всюду сновали агенты с бумагами в руках, обсуждая их содержание со своей братией. Стучали пишущие машинки, звенели телефоны, и жужжание электрических вентиляторов смешивалось с шумом улицы, проникающим в открытые окна. Все это создавало такой шум, что трудно было расслышать собеседника.

Один из агентов, сидящий за столом близ двери, с раздражением взглянул на меня из-за пишущей машинки. Очевидно, близость входной двери возлагала на него дополнительные обязанности секретаря по приему посетителей.

– Чем могу служить? – спросил он негостеприимно. У него были гладкое лицо с розовыми щеками и светлые волосы. Как и все находившиеся в комнате, он был без пиджака, но в галстуке.

– Я хотел бы видеть Сэма Коули, – ответил я.

– Если вы из газеты, то должны знать, что репортерам следует держаться подальше от этого офиса.

– Я не из газеты и желаю видеть Сэма Коули.