Двойник - [32]

Андрей спрятал договор в карман, сложил остальные документы обратно в сейф и решительно поднялся со своего места: — Ну вот и все. Пора, Машенька…

Девчонка отложила листки, вопросительно глянула на своего нового шефа: — А подписать приказы? И еще… нужно отозвать старые доверенности на представительство, которые были выданы на имя бывшего продюсера и финансового директора. Вы помните, у какого нотариуса заверяли их?

Забывший и думать про затеянную им комедию, главной целью которой было заставить девчонку взять деньги, Андрей озадаченно уставился на Машу.

— Конечно… Вот прямо сейчас и поедем, — бодро произнес он, уже прикидывая, где и как постарается незаметно исчезнуть.

— Нотариус, банковские документы… — Маша собрала бумаги в стопку, одернула свое несуразное платье.

— Кстати, — не выдержал Андрей, — тебе, конечно, очень идет этот наряд, но… — он помялся, выбирая наиболее обтекаемое выражение, — но оно, как бы это сказать… не слишком соответствует твоему новому положению. Это я, как натура творческая и артистичная, могу ходить в чем попало, а ты, как мой представитель, обязана соответствовать. Давай заедем в какой-нибудь магазин и подберем тебе что-нибудь соответствующее.

— Да что вы меня щадите, — отозвалась вдруг Маша. — Платье страшное, как война. Сама знаю. Так уж вышло, что… В общем, соседка по комнате мое одолжила, а сама куда-то исчезла. Мы с ней на пару комнату снимали. И экзамены вместе сдавали. Только она поступила, а я нет. Вот я ее наряд и надела.

— Тем более, — Андрей, обрадованный тем, что его план сработал, двинулся к выходу. У дверей обернулся: — Да… какие расходы еще будут, не знаю, поэтому возьми деньги с собой. Ты же теперь ученая и вряд ли потеряешь.

— А может, вы сами?.. — Маша, видимо, решив, что, став наемным сотрудником, должна соблюдать субординацию, вновь перешла на "Вы".

— Ну уж нет… Каждый должен делать свою работу. Мое дело деньги зарабатывать, твое — грамотно ими распоряжаться, — отчеканил Андрей, стараясь сохранить серьезный вид.

— Тогда подпишите. Только я доллары в рубли по курсу перевела. Для отчета, — Маша протянула ему заполненный листок.

Андрей озадаченно посмотрел на нее, перевел взгляд на листок, задумался. Но, решив, что большой беды с этой бумажки не будет, подмахнул расходный ордер.

Они вышли на улицу, и тут Андрей с некоторым огорчением сообразил, что за всеми событиями вовсе упустил из виду, что время на часах показывает почти ровно два часа.

— Андрей Николаевич, здесь я, — голос заставил остановиться. Возле довольно потрепанного серенького "Фольксвагена" стоял паренек явно шоферского вида. — Мне Григорий Николаевич приказал вас в два забрать и отвезти на студию. Я было собирался звонить, а вы уже идете, — водитель распахнул дверцу, мазнул взглядом по Машиной фигурке, которую не могло скрыть даже ее мешковатое платье.

— Черт! — вырвалось у Андрея. — Забыл совсем… Конкурсы какие-то еще, дернул меня за язык…

— Может, ну его, этот цирк? — покосился он на стоящую рядом спутницу. — Лучше в какой-нибудь бутик заедем, выберем тебе…

Уловка не сработала. Маша удивленно уставилась на него: — Как вы такое можете говорить? Вы же пообещали. На вас рассчитывают. И вообще, разве вам не нужна реклама. На центральном телевидении! Даже не обсуждается. Едем! — она решительно забралась в салон машины. — Ну, садитесь, садитесь.

— Маш! Ты опять? Договорились, ведь. Обращаться к друг другу на ты. И вообще, у нас, у артистов, это так принято. Без расшаркиваний, — он вздохнул и опустился на согретое солнцем сиденье. — Ну, ехать, так ехать. Этот, как его, Григорий, сказал — недолго. Час-полтора. Потерпим.

Юркая машинка, нахально подрезая вальяжные лимузины и рискованно втискиваясь в малейшие просветы, покатила по Московским улицам.

— А здорово Гриша придумал… — словно продолжая начатый разговор, произнес водитель, не отрывая взгляд от дороги. — Народ аж пищит. Хотя, конечно, и техники у них ни какой, но зато драйва море. Одно слово — бьются. Маклакову даже нос поломали. Ему Застрашный прямым въехал. А он же цирковой, да и вообще, спортивный парень. Теперь кое-кто уже и назад отработал. Кушинридзе вообще выходить отказался. А такой уж на словах резкий… А вы смелый. Против самого Макарова не побоялись выйти. Я слышал, он спортсмен бывший. И служил. В пограничниках, кажется. Их там учат…

— Кому нос сломали? — не понял Андрей. — Где?

— Так на прошлой записи… — в свою очередь удивился неосведомленности собеседника водитель. — Вчера в эфир выпустили. Сегодня вся тусовка только об этом и говорит.

— Так… Давай подробно. Что за передача такая, и почему нос…

— Да вы не бойтесь… Сейчас решили — в шлемах будут выходить.

— Говори ты толком… — перебил Андрей словоохотливого рассказчика.

— Да я и говорю: три раунда, по три минуты. На ринге. Все, как у взрослых. Рефери, судьи. Зрители. Музыканты против киношных артистов. А вчера журналюги с цирковыми хлестались. Позавчера старики… ну, эти, которые еще в семидесятых начинали. Но там тоже ничего есть. Этот, как его, Розенбаум… Дедок уже, а морду своему начистил. Будьте-нате. Два нокдауна, и привет.