Двойник - [16]
– Но я же не поддаюсь гипнозу!
– Очень жаль.
– А… а вы все же ухитрились! Не такой уж я чайник, чтобы не понять. Давайте еще разок эти кадры – никак не могу поверить…
Он вновь пустил запись. Я смотрел и изумлялся. Марсиане, оказывается, совсем не отвратительны! И не безобразны ничуть – на самом деле они причудливо-грациозны, точь-в-точь китайские пагоды! На людей, конечно, не похожи, но ведь самые привлекательные в мире создания – райские птицы – вообще не имеют ничего общего с людьми!
Теперь я понимал, что ложнолапы их могут быть весьма выразительными, а их будто бы неловкие движения очень напоминают неуклюжее дружелюбие щенка. Теперь я понимал, что всю жизнь видел их в кривом зеркале отвращения и страха.
Конечно, соображал я, надо еще привыкнуть к их запаху… И тут почувствовал, что изображения… пахнут! Я ни с чем не спутал бы этот запах, но он меня нисколько не раздражал! Даже нравился!
– Доктор, – поспешно спросил я, – в этом аппарате есть синтезатор запахов?
– М-мм… Скорее всего – нет. Ведь мы – на яхте; каждый грамм лишнего веса, знаете…
– Но как же так? Я отчетливо чувствую запах!
– Ах да, – он несколько смутился, – видите ли, юноша, я проделал с вами одну вещь; надеюсь, она не причинит вам неудобств…
– Сэр?..
– Понимаете, копаясь в вашей черепушке, я выяснил основную причину подсознательной неприязни к марсианам. Причина сия – запах их тела. У нас нет времени браться за это всерьез, и я задал вам самое тривиальное смещение. Попросил у Пенни – та девушка, что была с вами до меня – на время ее духи и… Боюсь, что с этого момента, юноша, марсиане будут для вас пахнуть, словно веселые дома в Париже. Было бы время, я взял бы аромат попроще – скажем, спелую землянику, или горячие оладьи с патокой. Но времени не было; пришлось… хм… сымпровизировать.
Я принюхался. Да, очень похоже на аромат дорогих духов – и все же, черт побери, запах принадлежал марсианам.
– Что ж, пахнет приятно.
– И не могло быть иначе.
– Но вы же сюда целый флакон извели! Каюта пропахла насквозь.
– Как?.. Отнюдь. Я лишь подержал у вашего носа пробку полчаса назад. А затем вернул духи Пенни, она их унесла.
Доктор потянул носом.
– Никакого запаха. На этикетке было написано: «Вожделение джунглей». На мой вкус, мускуса многовато. Я обвинил Пенни в том, что она задумала свести всю команду с ума, но она лишь посмеялась надо мной.
Он повернул выключатель; изображение пропало.
– На сегодня – достаточно. Я хочу заняться с вами кое-чем, более полезным.
Стоило ему выключить проектор – и запах пропал. Ну точно как при выключении синтезатора! Я вынужден был признать, что запах существует лишь в моем воображении. Правда, я-то способен убедить себя в чем угодно – я ведь, как-никак, актер.
Через несколько минут вернулась Пенни, благоухающая, словно марсианин.
Я просто влюбился в этот аромат.
4
Мое обучение в гостиной мистера Бонфорта продолжалось до самого торможения. Все это время я ни минуты не спал – сон под гипнозом не в счет – да и не чувствовал такой необходимости. Мне постоянно помогали док Чапек или Пенни. К счастью, имелась масса фотоснимков и записей с Бонфортом – этого добра, слава богу, у любого политика навалом. К тому же со мной были те, кто очень хорошо его знал. Словом, материала хватало – вопрос был в том, сколько я в состоянии – под гипнозом или без – усвоить.
Не помню, когда именно я избавился от неприязни к Бонфорту. Чапек уверял – и я склонен верить – что этого он мне под гипнозом не внушал. Больше я не возвращался к этой теме – в вопросах врачебной этики доктор был исключительно щепетилен. Как врач и гипнотерапевт, он заслуживал всяческого доверия.
По-моему, дело тут в следующем: вжиться в роль человека, вызывающего отвращение, невозможно. Похоже, мне понравился бы и Джек-Потрошитель, если б я его задумал сыграть. Судите сами – вживаясь в роль, полностью отождествляешь себя с персонажем. Вы становитесь им! А человек – либо себе нравится, либо кончает самоубийством – тут уж одно из двух.
Говорят: «Понять – значит простить». А я начал понимать Бонфорта.
Когда началось торможение, мы получили обещанный Дэком отдых при нормальном притяжении. В невесомости мы не провели ни минуты: вместо того, чтобы выключить двигатели – чего космачи очень не любят, – команда проделала, по словам Дэка, «косой поворот на 180 градусов». Двигатели при этом работали на полную катушку, и маневр сей довольно удачно обманывал ваш вестибулярный аппарат.
Не помню, как этот эффект называется. То ли Кориолана, то ли Кориолиса.
Вообще я мало знаю о космических кораблях. Те, что могут стартовать прямо с планеты, космачи презрительно зовут «самоварами» – за густую струю пара или водорода из сопел. Однако они – самые настоящие ракеты, и двигатели их тоже работают на ядерном топливе – в смысле, котел им подогревают, или еще что. Хотя космачи их за корабли не считают. Планетолеты же, вроде «Тома Пейна» замечательны, как мне объяснили, тем, что работают на каком-то Е, равном мс-квадрат, а может, М, равном ес-квадрат… Знаете, наверное: то самое, которое Эйнштейн изобрел.
Дэк из кожи вон лез, пытаясь мне все это втолковать. Тем, кого заботят подобные штуки, вероятно, было бы весьма любопытно, однако не понимаю, для чего джентльмену такие вещи? По-моему, стоит научникам выдумать свой очередной «закон» – и жить на свете становится гораздо сложнее. Плохо нам что ли было без всего этого?!
Роберт Энсон Хайнлайн (1907–1988) — «Гранд-мастер» американской и мировой science fiction, неоднократный лауреат премий «Хьюго» и «Небьюла», еще при жизни обеспечивший себе место в «Зале Славы НФ», один из величайших авторов XX века, во многом определивших лицо современной научной фантастики. Его произведения экранизированы и переведены на множество языков, его неудержимая фантазия до сих пор изумляет все новые поколения читателей.Его предали. Предали те, кого он считал другом и любимой женщиной. Его гениальные изобретения — в чужих руках, а сам он — проснулся после гипотермии спустя тридцать лет после того, как еще можно было что-то изменить.
За эту книгу Хайнлайна называли милитаристом.Когда Землю атакует опасный враг — совершенно чуждая и бесконечно далёкая от людей цивилизация багов — разумных насекомых, смелым и отважным звёздным десантникам остаётся только одно: встать на защиту родной планеты. В этой войне нет места перемирию и поиску понимания между врагами. Вопрос может решить только сила.Но «Звёздный десант» — не просто боевик. Это ещё и социальная фантастика. В описанном обществе тяготы, лишения, боль и смерть солдата — добровольная жертва, которую он должен принести, чтобы получить право решать за других…© alex2Премия за достижения в научной фантастике (Премия «Хьюго») в 1960 г. (категория «Роман»).
Роберт Хайнлайн вошел в американскую литературу в начале 40-х годов и оказал глубочайшее влияние на развитие в ней научно-фантастического жанра. Вот как оценивает его творчество Артур Кларк: «Боб Хайнлайн — один из основателей современной научной фантастики и первый исследователь многих тем, ставших за последнее тридцатилетие основными в ней. Вряд ли будет преувеличением сказать, что влияние, оказанное им на развитие жанра, можно сравнить только с влиянием, оказанным Уэллсом, также посеявшим семена, всходы которых с энтузиазмом пожинали последующие поколения фантастов».
Джонатан Хог не помнит, что он делает днем. Совсем! И прибегает к помощи частных детективов, чтобы выяснить это. То, что те выясняют, может напугать кого угодно…Из этого романа вышли такие голливудские шедевры, как «Матрица» и «Быть Джоном Малковичем». Именно в этом романе у небоскребов впервые появились несуществующие этажи, а реальность превратилась в бесформенную серую массу, которая проглядывает сквозь щели в декорациях жизни. Хайнлайн создал очень убедительный роман о том, что мир перестает существовать в тот самый момент, когда мы перестаем о нем думать.
Земля безнадежно обречена – коварные пришельцы с Титана, тайно высадившиеся на нашей многострадальной планете, начали свое победное шествие, превращая ничего не подозревающих людей в своих рабов. Эти твари, слабые и беспомощные в собственном теле, паразитируют на людях, подчиняя их своей воле и используя для достижения своих целей. Их хитрости и коварству нет предела, но на пути инопланетных захватчиков встают доблестные агенты таинственного Отдела – глубоко законспирированной спецслужбы, о существованиикоторой знает лишь президент США..
Герой — землянин Майкл Валентин Смит, воспитанный древней мистической марсианской цивилизацией — возвращается на Землю, где, благодаря своим способностям к экстрасенсорному восприятию и особой философии (соединение религии, любви, аутотренинга, мистицизма и оккультизма, сексуальной «либерализации», теории коммун-«гнезд» и т. п.), а также помощи друга и учителя — экстравагантного адвоката, резонера и всезнайки Джубала Хэршо, становится мессией. Успеху романа, местами перегруженного диалогами и монологами, способствовала иконоборческая позиция автора, смело пошедшего на низвержение многочисленных табу НФ — в основном сексуальных и религиозных, ярко, сочно выписанные характеры, а также в немалой степени отстраненная авторская ирония.Альтернативные названия [= Чужой в чужой земле; Пришелец в земле чужой; Чужак в стране чужой; Чужак в чужом краю; Чужой в стране чужих].
Раздражение группы нейронов, названных «Узлом К», приводит к тому, что силы организма удесятеряются. Но почему же препараты, снимающие раздражение с «Узла К», не действуют на буйнопомешанных? Сотрудники исследовательской лаборатории не могут дать на этот вопрос никакого ответа, и только у Виктора Николаевича есть интересная гипотеза.
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.