Двойник - [13]
Правда, он лет на пятнадцать-двадцать постарше, но играть старшего гораздо легче, чем наоборот. Вообще, возраст для актера – вопрос внутреннего отношения и с естественным процессом старения ничего общего не имеет.
Через двадцать минут я мог бы сыграть его на сцене, или сказать за него речь. Но этого, похоже, недостаточно. Дэк говорил, я должен ввести в заблуждение тех, кто очень хорошо знает Бонфорта, возможно, даже общаясь с ними в кулуарах. Это будет посложней. Кладет ли он сахар в кофе? Если да – сколько ложечек? Которой рукой – и как – прикуривает? Стоило мне задать последний вопрос, как Бонфорт на экране закурил, и сознание мое четко запечатлело его давнюю привычку к старомодным, дешевым папиросам и спичкам, приобретенную, видать, задолго до того, как он вступил в колонну борцов за так называемый прогресс.
Хуже всего, что человек – вовсе не какой-нибудь набор постоянных качеств. Черты его характера все, знающие этого человека, воспринимают по-разному. И чтобы добиться успеха, мне нужно играть роль для всякого знакомого Бонфорта – персонально; смотря, кто передо мной. Это не то что трудно – невозможно! Какие отношения были между оригиналом и, скажем, Джоном Джонсом? А с сотней, тысячей Джонов Джонсов?! Откуда мне знать? И сколько таких я смогу запомнить?
Сценическое действо само по себе – как всякое творчество – процесс отвлеченный, не требующий подробной детализации. Но вот при перевоплощении важна каждая деталь. Иначе скоро любая глупость – скажем, вы жуете сельдерей, не чавкая, – выдаст вас с головой.
Тут я вспомнил, что должен быть достоверен, лишь пока снайпер не прицелится. И все же продолжал изучать человека, которого мне предстояло заменить, – а что оставалось?
Отворилась дверь, и Дэк, собственной персоной, заорал:
– Эй, есть кто живой?!
Зажегся свет, трехмерное изображение поблекло. Меня словно встряхнули как следует, не дав досмотреть сон. Я обернулся. Девушка по имени Пенни в соседнем компенсаторе безуспешно пыталась приподнять голову, а Дэк с бодрым видом стоял на пороге. Выпучив на него глаза, я изумленно спросил:
– Ты еще ходить ухитряешься?!
А тем временем профессиональный отдел моего сознания – он у меня полностью автономен – подмечал все и складывал в особый ящичек: «Как стоят при двух g.» Дэк усмехнулся:
– Да ерунда, я же в корсете.
– Хммммм!
– Хочешь – тоже вставай. Обычно мы пассажиров не выпускаем, пока идем больше, чем при полутора. Обязательно найдется идиот – поскользнется на ровном месте и ногу сломает. Но раз я такого качка видел – при пяти g вылез из компенсатора да еще ходил – правда, пупок надорвал. А двойное – ничего, все равно, что на плечах кого-нибудь нести.
Он обратился к девушке:
– Объясняешь ему, Пенни?
– Он еще ни о чем не спрашивал.
– Да ну? А мне показалось, Лоренцо – юноша любознательный…
Я пожал плечами:
– Думаю, теперь это неважно. Судя по обстоятельствам, я не проживу срок, достаточный для наслаждения знанием.
– А?! Старина, о чем это ты?
– Капитан Бродбент, – язвительно начал я. – В выражении моих чувств я связан присутствием дамы. Таким образом, я лишен возможности пролить свет на ваше происхождение, привычки, нравственный облик и смысл жизни. Будем считать, я знаю, во что вы меня втравили. Я раскусил вас, едва увидев, кого предстоит играть. Теперь мне любопытно одно: кто собирается покушаться на Бонфорта на сей раз? Даже глиняный голубь вправе знать, кто пустит в него пулю.
В первый раз я видел Дэка удивленным. Потом он вдруг захохотал так, что, не в силах бороться с ускорением, сполз по переборке на пол.
– И не вижу ничего смешного, – зло сказал я.
Дэк оборвал смех и стер проступившие слезы.
– Ларри, старичок, ну неужели ты вправду думаешь, что я тебя в подсадные утки нанимал?
– А что, может, нет?!
И я поделился с ним соображениями насчет прошлых попыток устранить Бонфорта. Дэку хватило такта не рассмеяться вновь.
– Ясно. Вы, значит, решили, что будете пробу снимать, как при столе у средневекового короля. Что ж, попытаюсь разубедить. А то вряд ли вам будет приятно чувствовать себя мишенью. Так я с шефом уже шесть лет. И знаю: за это время он ни разу не пользовался дублерами! При двух покушениях на него я сам был – и сам пристрелил одного из «горилл»! Пенни, ты с шефом дольше – при тебе он приглашал хоть раз дублера?
Девушка смерила меня ледяным взглядом:
– Никогда! И сама мысль о том, что шеф мог бы подвергнуть опасности другого, спрятавшись за его спиной… Я просто обязана дать вам по физиономии – вот что я должна сделать!
– Успокойся, Пенни, – мягко сказал Дэк. – Вам обоим и кроме этого есть чем заняться на пару. И он не так уж глупо рассудил – для постороннего, конечно. Кстати, Лоренцо, это – Пенелопа Рассел, личный секретарь шефа и ваш главный режиссер.
– Рад познакомиться, мадемуазель.
– Сожалею, но ответить тем же не могу!
– Прекрати, Пенни! Иначе – отшлепаю по попке – и два g меня не остановят! Лоренцо, я понимаю, играть Бонфорта малость рискованней, чем править инвалидной коляской. Мы оба знаем, что находились уже желающие прикрыть его страховой полис. Но сейчас это исключено! В сложившейся ситуации, по причинам, которые вы вскоре поймете, парни, играющие против нас, даже пальцем не посмеют тронуть шефа – либо вас в его роли! Вы уже видели – они играют грубо. Они при первом удобном случае прикончат меня или даже Пенни. В данный момент они и вас убили бы, кабы дотянулись! Но стоит вам выйти на публику в роли шефа – вы все равно, что в сейфе швейцарского банка! Они просто не смогут убить вас при нынешних обстоятельствах!
Роберт Энсон Хайнлайн (1907–1988) — «Гранд-мастер» американской и мировой science fiction, неоднократный лауреат премий «Хьюго» и «Небьюла», еще при жизни обеспечивший себе место в «Зале Славы НФ», один из величайших авторов XX века, во многом определивших лицо современной научной фантастики. Его произведения экранизированы и переведены на множество языков, его неудержимая фантазия до сих пор изумляет все новые поколения читателей.Его предали. Предали те, кого он считал другом и любимой женщиной. Его гениальные изобретения — в чужих руках, а сам он — проснулся после гипотермии спустя тридцать лет после того, как еще можно было что-то изменить.
За эту книгу Хайнлайна называли милитаристом.Когда Землю атакует опасный враг — совершенно чуждая и бесконечно далёкая от людей цивилизация багов — разумных насекомых, смелым и отважным звёздным десантникам остаётся только одно: встать на защиту родной планеты. В этой войне нет места перемирию и поиску понимания между врагами. Вопрос может решить только сила.Но «Звёздный десант» — не просто боевик. Это ещё и социальная фантастика. В описанном обществе тяготы, лишения, боль и смерть солдата — добровольная жертва, которую он должен принести, чтобы получить право решать за других…© alex2Премия за достижения в научной фантастике (Премия «Хьюго») в 1960 г. (категория «Роман»).
Роберт Хайнлайн вошел в американскую литературу в начале 40-х годов и оказал глубочайшее влияние на развитие в ней научно-фантастического жанра. Вот как оценивает его творчество Артур Кларк: «Боб Хайнлайн — один из основателей современной научной фантастики и первый исследователь многих тем, ставших за последнее тридцатилетие основными в ней. Вряд ли будет преувеличением сказать, что влияние, оказанное им на развитие жанра, можно сравнить только с влиянием, оказанным Уэллсом, также посеявшим семена, всходы которых с энтузиазмом пожинали последующие поколения фантастов».
Джонатан Хог не помнит, что он делает днем. Совсем! И прибегает к помощи частных детективов, чтобы выяснить это. То, что те выясняют, может напугать кого угодно…Из этого романа вышли такие голливудские шедевры, как «Матрица» и «Быть Джоном Малковичем». Именно в этом романе у небоскребов впервые появились несуществующие этажи, а реальность превратилась в бесформенную серую массу, которая проглядывает сквозь щели в декорациях жизни. Хайнлайн создал очень убедительный роман о том, что мир перестает существовать в тот самый момент, когда мы перестаем о нем думать.
Земля безнадежно обречена – коварные пришельцы с Титана, тайно высадившиеся на нашей многострадальной планете, начали свое победное шествие, превращая ничего не подозревающих людей в своих рабов. Эти твари, слабые и беспомощные в собственном теле, паразитируют на людях, подчиняя их своей воле и используя для достижения своих целей. Их хитрости и коварству нет предела, но на пути инопланетных захватчиков встают доблестные агенты таинственного Отдела – глубоко законспирированной спецслужбы, о существованиикоторой знает лишь президент США..
Герой — землянин Майкл Валентин Смит, воспитанный древней мистической марсианской цивилизацией — возвращается на Землю, где, благодаря своим способностям к экстрасенсорному восприятию и особой философии (соединение религии, любви, аутотренинга, мистицизма и оккультизма, сексуальной «либерализации», теории коммун-«гнезд» и т. п.), а также помощи друга и учителя — экстравагантного адвоката, резонера и всезнайки Джубала Хэршо, становится мессией. Успеху романа, местами перегруженного диалогами и монологами, способствовала иконоборческая позиция автора, смело пошедшего на низвержение многочисленных табу НФ — в основном сексуальных и религиозных, ярко, сочно выписанные характеры, а также в немалой степени отстраненная авторская ирония.Альтернативные названия [= Чужой в чужой земле; Пришелец в земле чужой; Чужак в стране чужой; Чужак в чужом краю; Чужой в стране чужих].
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.