Двойная звезда. Звездный десант - [15]
Он пристально вгляделся в мое лицо:
– Ну как?
Я замотал головой:
– Не улавливаю смысла.
– Скоро уловишь. Тут дело тонкое – оно касается марсианского образа жизни. Обещаю: еще до посадки ты все поймешь.
Однако дело мне по-прежнему не нравилось. Пока что Дэк меня впрямую не обманывал – насколько я могу судить, но ему прекрасно удавалось меня обдурить, скрывая часть правды.
– Слушай, Дэк, а почему я должен верить тебе или этой леди? Извините, мисс. Я хоть и не питаю особых симпатий к мистеру Бонфорту, но у публики он пользуется славой человека болезненно – до отвращения даже – честного. С ним я когда смогу побеседовать? Только по прибытии на Марс?
На бодром, некрасивом лице Дэка вдруг проступило уныние.
– Похоже что нет. Пенни тебе не говорила?
– Что не говорила?
– Старина, мы просто вынуждены подменять шефа. Его похитили.
У меня вдруг ужасно разболелась голова. От двойной тяжести, а может, от обилия впечатлений.
– Вот теперь, – продолжал Дэк, – ты знаешь, отчего Джок Дюбуа не хотел тебе ничего говорить, пока мы на Земле. Это – самая крупная сенсация для репортеров со времен первой высадки на Луну. Поэтому нам приходится крутиться как проклятым, лишь бы никто ничего не разнюхал. Так что пока не разыщем шефа и не вернем его обратно, вся надежда на тебя. И кстати, ты уже играешь свою роль. Этот кораблик на самом деле – вовсе не «Рискуй». Он – личная яхта и походная канцелярия шефа; имя ему – «Том Пейн». «Рискуй» крутится на опорной орбите вокруг Марса и передает наши позывные – и знают об этом только его капитан и связист. А «Томми» тем временем на всех парусах мчится к Земле за подходящей заменой для шефа. Улавливаешь, старина?
– Не совсем… Однако, капитан, если мистера Бонфорта похитили политические противники – зачем делать из этого тайну? Я бы на вашем месте кричал об этом на каждом углу.
– На Земле мы бы так и поступили. И в Новой Батавии. И на Венере. Но не на Марсе! Знаешь легенду о Кккахграле Младшем?
– Э-э-э… Боюсь, что нет.
– Тогда слушай внимательно. Она – наглядная иллюстрация марсианской щепетильности. Короче говоря, этот Ккках – а жил он тысячи лет назад – должен был прийти в определенное время к определенному месту, чтобы удостоиться высокой чести – вроде посвящения в рыцари. Не по своей – на наш взгляд – вине, но он опоздал. В силу марсианских приличий за опоздание ему полагалась казнь. Учтя его молодость и выдающиеся подвиги, некоторые радикалы предложили повторить испытание. Кккахграл и не подумал согласиться! Настоял на своем праве лично выступать обвинителем на суде чести, выиграл дело и был казнен. Что сделало его живым воплощением и святым покровителем марсианских приличий. Так-то.
– Но… Бред ведь!
– Ой ли? Мы же – не марсиане. А они – очень древняя раса; у них сложена целая система требований и обязанностей для любого случая жизни. Марсиане – величайшие из всех мыслимых формалистов. Древние японцы со своими «гиму» и «гири» в сравнении с марсианами – отъявленные анархисты. У марсиан нет понятий «хорошо» и «плохо», есть лишь «пристойно» и «непристойно» – в квадрате, в кубе и со всякими довесками. Тут в чем дело – шефа усыновляет Гнездо того самого Кккахграла Младшего. Теперь понимаешь?
Но я по-прежнему не понимал. На мой взгляд, этому Кккаху было самое место в «Гран-Гиньоле».
Бродбент между тем продолжал:
– Очень просто. Шеф, наверное, крупнейший знаток марсианских обычаев и психологии. Он уже много лет ими занимается. А в среду в Lacus Soli, ровно в полдень по местному времени, состоится обряд его усыновления. Если шеф будет на месте и сдаст экзамен – все отлично. Если не будет – и не важно, по какой причине, – то оскорбит все Гнезда Марса, от полюса до полюса. Величайший межпланетный и межрасовый политический успех в истории обернется чудовищным провалом. И последствия будут… Как минимум, марсиане откажутся даже от нынешнего ограниченного сотрудничества с Империей. А более вероятна месть. Погибнут люди – может быть, все люди на Марсе. Тогда экстремисты из Партии Человечества возьмут верх и Марс присоединят к Империи силой – но только после смерти последнего марсианина. И все это оттого, что Бонфорт не явился на обряд усыновления. Марсиане к подобному относятся очень серьезно.
Дэк вышел так же стремительно, как и появился. Пенелопа Рассел снова включила проектор. Меня раздражало, что я не успел вовремя спросить, почему бы противникам Бонфорта просто-напросто не прикончить меня, раз уж им так легко опрокинуть политическую тележку с яблоками, помешав Бонфорту – самому либо его дублеру – принять участие в варварском марсианском обряде. Что поделаешь, забыл спросить – может, из-за подсознательной боязни ответа.
Я продолжил изучение Бонфорта: отслеживал манеры и жесты, вникал в настроения, которые им сопутствовали, воспроизводил про себя голос и интонации, все глубже погружаясь в детали. Вдохновение полностью завладело мной – я уже «влез в его шкуру».
Однако, увидев Бонфорта в окружении марсиан, я пришел в ужас. Они касались его своими ложнолапами! Я настолько сжился с изображением, что буквально ощутил их прикосновения – и еще этот невыносимый запах! Я сдавленно вскрикнул и замахал руками:
