Двойная жизнь волшебницы - [15]

И положив извечным жестом всех беременных женщин себе руку на живот, Анфиса улыбнулась и произнесла:

– Мальчик будет, наследник.

– И… И чей же это ребенок?

– Чей?

Анфиса взглянула на подруг и неожиданно прищурилась.

– А Кешкин сынок и родится, – произнесла она.

И впервые с начала разговора с этой молодой женщиной подругам почудилось, будто она издевается над ними. Хотя с чего бы? Ребенок Кеши вроде бы полностью оправдывал и его странную привязанность к Анфисе, и стремление обеспечить будущность ее и неродившегося еще малыша. Если Анфиса забеременела от Кеши и носила его дитя, тогда становилось понятным, почему Кеша изменил свое завещание, сделав основной наследницей даже не свою мать, а Анфису.

Будучи матерью его будущего ребенка, Анфиса мигом выходила на первый план. Гликерия Карповна была уже совсем старенькой. Новых наследников у нее появиться не могло, разве что какой-нибудь проходимец или дальний родственник, которого старушка захотела бы к себе приблизить.

А тут у Анфисы внутри имелся ребенок, плоть от плоти Кеша, кровь от крови. Конечно, пораженный таким известием Кешка мог тут же помчаться к нотариусу и переписать завещание. Ведь прежде ни одна из его подруг, насколько было известно Кире, не радовала Кешу таким известием. Испытать радость отцовства Кеше в его жизни еще не доводилось. И он, как теперь ясно понимали подруги, сокрушался об этом.

– Кеша был уже не так молод, а детей у него все не было. Наверное, он стал бояться, что их никогда и не будет. А тут вдруг подарок!

Что же, теперь подруги понимали, чем взяла Анфиса бедного Кешку. Он надеялся, что в скором времени станет счастливым отцом и мужем. Да вот не сбылось! Но теперь получалось, что подозревать Анфису и не в чем. Ей меньше всего было нужно, чтобы ее ребенок родился бы без отца.

Глава 4

Уходя от Анфисы, волоча за собой огромный чемодан и сумку с вещами, подруги все равно чувствовали себя не в своей тарелке. И едва закинув вещи в багажник, Кира воскликнула:

– Ты только подумай, я встречалась с Кешей так долго, а он про ребенка даже не заикнулся. А эта Анфиса не прошло… и двух месяцев, как она приехала в Питер и снюхалась с Кешкой. А уже успела забеременеть от него. Что же она в первую их встречу сразу от него и залетела?

– Не знаю. Странно мне это. А ты с Кешей предохранялась?

– Нет.

– Таблетки не пила?

– Ни таблетки, ничего другого.

– И не беременела?

– Нет.

– Ни разу?

– Отстань ты от меня со своими вопросами! – рассердилась Кира. – Неужели ты думаешь, что я бы аборт сделала?

– Нет, я так не думаю.

– А чего тогда спрашиваешь?

Леся замолчала. Она и сама не знала, чего спрашивает. И так дело было ясное, что дело темное.

– И чтобы сразу же расставить все точки, я скажу, что у врача я была. И обследование тоже прошла. И никаких отклонений у меня лично врачи не нашли.

– Да, я помню.

Леся действительно вспомнила, что, когда Кира только начала встречаться с Кешей и возникла возможность серьезных отношений, партнер подробно расспросил Киру о ее здоровье и намекнул, что очень хотел бы иметь детей. В связи с этим хотелось бы узнать, как ее здоровье в женском плане. И Кира, будучи влюбленной, понеслась к врачу и полностью обследовалась.

– Все у меня оказалось в порядке. Я Кеше об этом сказала, но… Но беременности не наступало.

– И ты не попыталась затащить к врачу уже его?

– Нет, как-то не догадалась.

Но отвечая, Кира понимала, что лукавит и с самой собой, и со своей подругой. Она не потащила Кешку к врачам потому, что не была до конца уверена, что хочет остаться с этим человеком до конца своих дней. Не была уверена в том, что хочет, чтобы ее дети были от него. Не была уверена в том… не была уверена в Кешке, вот в чем было все дело!

– И как показала жизнь, я была права, что не доверяла этому типу!

Леся только горько вздохнула. Еще недавно Кира была влюблена в своего Кешу. И никакой неуверенности в нем она не испытывала. Напротив, только и твердила, какой Кеша надежный и какой он верный. Но времена меняются, вот уже и Кеша превратился в устах Киры в «этого типа». А ведь еще совсем недавно он был «славным Кешенькой» или «милым Кешиком».

– Мне ты про свои проблемы не рассказывала, – укорила она подругу.

– Рассказывала, – не согласилась с ней Кира. – Просто ты сама была слишком занята романом с этим… как его… ну, этим вечно пьяным виолончелистом…

– Редько его фамилия! И вовсе он не вечно пьяный. Он только рюмку водки выпивал… для вдохновения.

– Ага! Только рюмок этих у него за день случалось штук двадцать, никак не меньше. Сколько раз я с ним ни сталкивалась, он всегда подшофе был.

– Творческий человек, чего ты к нему прицепилась? И вообще, мы с ним уже расстались. Так что это все в прошлом.

Но Кира все равно была какой-то задумчивой.

– А у вас с Редько… вы с ним про детей не думали?

– Да ты что?

И Леся покраснела так густо, что подруга без труда поняла, может, Редько этот и не думал, а вот сама Леся думала, да еще как.

– Что там думать, – добавила она, – когда у Редько трое детей от трех разных женщин. И кажется, теперь еще один будет, уже от четвертой.

Кира в ответ досадливо нахмурилась:

– Надо же, все вокруг нас беременеют и рожают, только мы с тобой сидим и не чешемся. Ты об этом не задумывалась? Тебе не кажется, что это как-то… ну, не правильно, что ли? Мы с тобой обе такие хорошие, а совершенно не размножаемся. Еще десять лет, и наши прекрасные гены пропадут!