Двойная жизнь Чарли Сент-Клауда - [72]

Наступила ночь.

— Прощай, Сэм, — прошептал он.

Ветер был холодный, и темнота поглотила слова прощания. Чарли повернулся и стал подниматься обратно на мостик. На небе высыпали звезды, и одно он знал наверняка: Тесс там, она ждет его, и он не бросит ее, не даст утонуть.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Они ворвались в самую сердцевину архипелага Шолс, между островами Сматтиноуз и Стар. Чарли дотянулся до тумблера и включил прожектор. Мощный луч света взрезал темноту, и белое пятно заплясало на волнах. Чарли описал им широкий круг. Летучие рыбы вспыхивали над поверхностью воды.

Началась ночь отчаянных, изнурительных поисков.

Чарли с Тинком по очереди стояли у штурвала и буквально прочесывали океан, высвечивая воду вокруг катера прожектором. Они кричали и звали, пока не охрипли. Часа в три ночи проснулся Джо и, протерев глаза, встал за штурвал. Чарли с Тинком продолжали смотреть. С каждой вспышкой прожектора, с каждой проходящей секундой сердце Чарли колотилось все сильнее. Неужели он все-таки ошибся? Неужели неверно прочитал послание? Или вообще все это было лишь порождением его горя? «Дай мне знак, Тесс, — мысленно молил он. — Покажи мне путь».

Ответом была тишина.

Рассвет наступил в шесть часов сорок три минуты, небо на востоке посветлело, на нем появились желтые и оранжевые полосы. Но на этот раз наступление нового дня означало для Чарли самое худшее. Он поставил на карту все — и проиграл. Сэма он больше никогда не увидит. Остается лишь работа на кладбище: стрижка газонов да рытье могил. Он потерял все, что у него было, и не обрел взамен ничего, и только самого себя он мог в этом винить.

После ночи, проведенной на вахте, у него разболелась спина. Желудок сводило от голода. Голова просто раскалывалась после долгих часов отчаянных криков в темноте. Что теперь, что делать дальше? Он ждал знака если не от Тесс, то хотя бы от Сэма. Оставалось надеяться, что хотя бы у младшего брата все в порядке.

Затем он услышал, как Джо с недовольным ворчанием поднимается но трапу.

— Извини, — сказал он, — я вроде как отрубился. — Голос был хриплый со сна. — Ну, что-нибудь есть?

— Ничего.

— Что ж, ты сделал все, что мог, — сказал Джо, уверенно вставая к штурвалу и локтем отодвигая Чарли в сторону. — Я капитан этого катера, и я приказываю ложиться на обратный курс.

— Да ты что, ведь только что светать начало, — запротестовал Чарли. — Мы могли не заметить ее в темноте. — Он обернулся к Тинку. — Как ты считаешь? Где нам еще нужно искать?

Джо перебил его:

— Чарли, пора признать очевидную вещь. Я понимаю, что ты имел причину плыть сюда. Но она погибла.

— Нет! Она жива! — Чарли словно обезумел. В его памяти сразу всплыли нужные примеры, и он ринулся в бой. — Вспомни того рыбака, который девять суток был без сознания в Беринговом море. Помнишь? Его показывали в новостях. Его тогда японское китобойное судно подобрало, и он выжил.

— Было дело, — сказал Джо, разворачивая катер.

— Холодная вода замедляет обмен веществ! — Чарли перешел почти на крик и не узнавал собственного голоса. — Такое явление свойственно всем млекопитающим. Его называют рефлексом погружения. Тело само чувствует, как снизить энергообмен с окружающей средой и какие части тела практически вывести из метаболизма, чтобы сохранить тепло для жизненно важных органов. — Он постарался не ограничиваться одним примером. — А помнишь тех альпинистов на Эвересте несколько лет назад? Они застряли на высоте в двадцать семь тысяч футов, в мертвой зоне. Они заблудились, замерзли и впали в кому. И все-таки они выжили.

— Ты что, рехнулся? — спросил Джо. — Твоим альпинистам просто повезло, вот и все.

— Это было не просто везение. Это было чудо.

— Сколько раз тебе повторять? Чудес не бывает. Джо резко толкнул вперед рычаг газа, и катер словно с радостью рванулся в сторону родной гавани. Чарли знал, что все кончено. Он молча спустился по трапу на корму, сел на скамейку и обхватил голову руками. Его мысли тонули в реве моторов.

Когда он смотрел на пейзаж позади катера, солнце как раз поднималось над горизонтом, окрашивая небо в самые невообразимые нежные цвета. Становилось теплее, но у Чарли внутри все словно вымерзло. Пальцы у него тряслись, все тело била дрожь, и он сомневался, будет ли ему когда-нибудь снова тепло.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Сэм стал ветром.

Он несся через Атлантику, срывая барашки волн, и чувствовал себя великолепно. Он освободился, вырвался из промежутка, и размеры новой игровой площадки потрясли его невероятно — перед ним открылась вся Вселенная, с сорока миллиардами галактик и немыслимым количеством измерений, какие не способен объять даже самый могучий разум и не в силах представить даже самое богатое воображение. Смерть наконец принесла ему свободу. Он не был больше связан данной когда-то клятвой, он перешел на следующий уровень, где мог легко обрести любую форму.

Сэм стал свободным духом.

Впрочем, здесь, на Земле, он должен был сделать еще одно дело. Он закружил вокруг «Рогатой жабы» и стал изо всех сил обдувать корму катера, стараясь привлечь внимание брата, но тщетно. Еще один заход вокруг судна, еще один порыв свежего бриза, еще один хлопок американским флагом на корме — никакого результата. Растрепать Чарли волосы, забраться к нему под куртку — и опять все впустую. Сэм поиграл на струнах тросов, натянутых вдоль бортов катера: послышалась какая-то странная потусторонняя мелодия, но Чарли не уловил ни единой ноты.