Двойная жизнь Чарли Сент-Клауда - [15]

За годы после той аварии Чарли еще вытянулся, и теперь его рост составлял шесть футов и три дюйма. У него были широкие плечи и крепкие сильные руки, хорошо натренированные постоянной переноской гробов и могильных плит. Раны, полученные в автокатастрофе, зажили, и о той кошмарной ночи в облике Чарли напоминала лишь легкая, едва заметная хромота. Врачи сказали, что на оставшиеся в его большой и малой берцовых костях штифты, винты и металлические пластины обязательно будут реагировать металлодетекторы в аэропортах. Возможности проверить правоту этого утверждения у Чарли до сих пор не появилось.

После аварии он окончил школу и даже проучился пару лет в Салемском государственном колледже. Он поступил на медицинский факультет и получил диплом начального уровня, что давало ему право работать фельдшером в бригаде «скорой помощи» или в спасательной службе. Впрочем, какие бы перспективы ни давало ему полученное образование, Чарли так и не покинул родной город. Он не мог уезжать далеко от Уотерсайдского кладбища. Даже любовь к хорошенькой молодой учительнице, жившей в Пибоди, не заставила его тронуться с места. Он был накрепко привязан невидимыми нитями к этому кладбищу и своему обещанию.

Уотерсайдское кладбище было его миром — вселенной, раскинувшейся на восьмидесяти акрах травы и гранита, окруженных по периметру кованой железной решеткой. Чарли жил в доме кладбищенского смотрителя, стоящем на опушке рощи. В его обязанности входило буквально все: и сам процесс похорон, и уход за территорией, и поддержание общего порядка. Работа была ответственная, но и Чарли всегда был ответственным молодым человеком — за исключением того единственного вечера, когда авария на мосту перевернула всю его дальнейшую судьбу.

Теперь, в двадцать восемь лет, Чарли мог сказать, что провел всю свою взрослую жизнь, присматривая за мертвыми и живыми на Уотерсайдском кладбище. Он многим пожертвовал ради того, чтобы исполнить данную Сэму клятву. Он отказался даже от главной мечты своей жизни — работать в офисе «Ред Сокс» на стадионе «Фенвей-Парк» или в представительстве клуба в штаб-квартире Национальной бейсбольной лиги на Парк-авеню в Нью-Йорке.

Сегодня, как и каждый день, Чарли видел, как кто-то страдает и плачет, и ему тоже становилось больно. Так было всегда. Молодые, старые, здоровые или больные — приходили, страдали здесь, скорбели, а потом уходили.

Колени пожилой женщины упирались в свеженасыпанный могильный холм. Чарли совсем недавно привел его в подобающий вид. Все было сделано в соответствии с муниципальными нормативами и положениями: тридцать шесть дюймов в ширину, девяносто шесть в длину, четыре фута в глубину. Сверху восемнадцать дюймов земли.

Женщина попыталась встать, но ноги у нее подкосились, и она снова опустилась на одно колено. Вот и настал момент предложить ей помощь. Чарли выплюнул жвачку и подошел к женщине. Он был одет в форменную бледно-голубую рубашку поло с логотипом кладбища, отутюженные брюки цвета хаки и рабочие сапоги.

— Миссис Фиппс? — позвал он.

Та вздрогнула, обернулась и посмотрела на него невидящим взглядом.

— Это же я, — сказал он.

Она покачала головой, явно не узнавая его и не понимая, что происходит.

— Это я, Чарли Сент-Клауд. Вы у нас английский учили.

Женщина вытерла глаза и кивнула:

— Конечно, я тебя помню. Вот только ты, видно, позабыл правильное употребление глаголов: это не я учила, а вы учили, а я преподавала.

— Ну извините, — сказал Чарли, обезоруживающе улыбаясь.

Рут Фиппс слегка покачалась вперед-назад, перенося свой вес с носка на каблук остроносых туфель и обратно, и даже сумела изобразить на лице что-то вроде слабой улыбки. Когда-то в школе все звали ее за глаза Рут-инквизиторша, и было за что: она наводила ужас на всех старшеклассников Марблхеда, средний балл в аттестатах которых становился значительно ниже после сдачи организованных ею зачетов и совершенно невыносимых выпускных экзаменов.

— Чарли Сент-Клауд, — повторила она. — Подожди-ка… Ты вроде бы получил пятерку на первом экзамене, потом эта авария… твой брат…

— Это уже давняя история, — сказал Чарли, засовывая руки в карманы. — Я просто подошел, чтобы высказать вам свои соболезнования. И кстати, должен отметить, что вы выбрали одно из лучших мест на всем кладбище.

Миссис Фиппс покачала головой:

— Все произошло так неожиданно, так внезапно. Я даже попрощаться не успела.

Она вытерла слезы, и вдруг ее лицо приобрело самое обычное, совершенно человечное выражение. Руки у нее были тонкие, как ивовые ветви, глаза — темные, как ивовая кора. Смерть действительно великий уравнитель.

— Я очень вам сочувствую, — сказал Чарли.

— И что же теперь со мной будет? Что я буду делать? — Она все еще дрожала. — И что будет с моим любимым Уолтером?

— Поверьте, — сказал Чарли, — все будет хорошо. Нужно только время, чтобы привыкнуть. Вы сами увидите, все наладится.

— Ты уверен, Чарли? — спросила она шепотом.

— Вне всяких сомнений.

— Ты всегда был таким умным, таким заметным мальчиком. Я все хотела узнать, как сложилась твоя жизнь.

— Я живу вон там — в доме у рощи, — сказал он. — Заходите, всегда буду рад вас видеть.