Двойная смерть - [25]

Валерка чуть не выронил камеру, Иванов выплюнул в форточку сигарету и рванул дверцу, из джипа полезли голые бандиты… На асфальте лежала мертвая секретарша похоронной конторы.

* * *

Розенталя в конторе мы не нашли. Если верить его заместителю, получалось, что он уехал куда-то примерно в то время, когда мы последний раз говорили со Светой по телефону. От клиента с бригадой толку не было никакого, а Валера из-за секретарши страшно расстроился, и той же ночью напился до поросячьего визга.

Мне оставалось только ждать.

Целый день я сидел на балконе, наблюдал за плещущимися под окнами верхушками деревьев, курил и думал, что нам делать дальше. Постепенно стемнело, в девятиэтажке напротив зажглись окна, далеко внизу заскользили блуждающие огни окурков, в кустах мелькали отблески костра, зажженного местными хулиганами. Тревожно выл ветер.

Поздно вечером протрезвел коллега. Выглядел он ужасающе, как и все в этом деле. Неправда, что все проспиртованное хорошо сохраняется: Валера был похож на мумию, изготовленную без применения консервантов. Думал и говорил он с трудом, был мрачен:

— Второе убийство в этой конторе… Что-то с ней не то.

— Да, странно. Сначала Нина решила рассказать что-то про родственников Розенталя, немедленно поскользнулась и разбила голову в морге. Теперь Света нашла какие-то бумаги на эту тему, и ее тут же попытались кремировать с бомжами… Может, там и правда есть, что скрывать?

— Ты знаешь, — Валерка отхлебнул кока-колы, и его чуть не стошнило, — мне кажется, следующим будет Павлов. Он нам столько о Розентале рассказал… А те две только собирались.

— Да ну… Как раз наоборот: если он уже все рассказал, мочить его поздно. А кроме того, когда мы говорили, дверь в кабинете была закрыта, и подслушать нас вряд ли кто мог… Похоронная контора — это не посольство, жучки там вряд ли есть. Скорее червячки.

Но я-то думал, тебе понравилась версия о некрофилии. Обрати внимание, погибают пока только девочки. Может быть, убийца руководствуется половым признаком?

— Интересная мысль… То есть длинный язык — это только лишь предлог… Убийце важнее длинные ноги, высокая грудь, еще что-нибудь… Над этим стоит подумать.

Но скотина этот Розенталь, однако. Такая женщина была… Убил бы гада. Надо его найти и стать Иванову.

— А почему именно он? Убить мог кто угодно. То, что на него все указывает — скорее довод в его защиту. Что он, дурак совсем, сам себя подставлять?

— А может, псих? Не сдержался, бывает.

— Это, тоже возможно… Кроме гадостей, которые все подряд о нем рассказывают, мы, в общем-то, о Розентале толком ничего и не знаем. Ты его видел один раз издалека, а его вообще не встречал… Он может оказаться кем угодно.

— Света говорила, что он здорово изменился после погрома. Когда ему крышкой гроба по голове заехали — всякое могло произойти.

— В общем, да. Надо бы на него посмотреть.

— Согласен.

— Деваться ему в общем-то и некуда… Скорее всего, он в загородном доме. Ты когда за руль рискнешь сесть?

— Ну… завтра давай попробуем. Сегодня отдохнуть надо.

— Ладно, завтра — так завтра… Но особенно тянуть не стоит. Розенталем этим интересуется столько народу, что долго он не проживет.

* * *

Бывшее имение князя находилось в глухом лесу.

Осматривать дом мы собирались без разрешения владельца, да и спугнуть Розенталя был бы обидно, поэтому выехали мы ближе к вечеру. В окнах машины проплывали пожелтевшие деревья, заваленные павшими стволами овраги, черные поляны сгоревшего торфа. Ветра не было, но сверху медленно падали сухие листья, в свете фар они отбрасывали скользящие тени, похожие на летучих мышей.

Мне показалось странным, что место, в котором неплохо сохранились, как я слышал, некоторые каменные постройки, никого так долго не интересовало. Агент по загородной недвижимости, которого мы наняли проводником, по пути рассказал, что земля со всем, что на ней было, досталась Розенталю почти даром.

— Ладно что вообще взяли. Мы когда начали работать с этим участком, думали, он сразу уйдет. Расписали в каталоге: «бывшее дворянское имение, с фрагментами оригинальных построек восемнадцатого — начала девятнадцатого веков.» От города, правда, далековато, но ладно, и не такое брали. Сейчас модно покупать землю со старыми зданиями, на них тратят большие деньги, сносят все, кроме фасада и каминов, и отстраивают заново. Вариант казался очень перспективным.

Я, правда, тоже сначала удивился, почему там так долго никто не жил. Место, конечно, мрачноватое, но я решил, что о доме просто забыли. И потом, добираться неудобно — дорога через лес почти заросла; электричество проводить дорого — километров сорок надо столбы ставить… Но оказалось, дело не только в этом.

Как только мы стали показывать место покупателям, пошли какие-то странные разговоры. Я сначала не понял, с чего они начались. Потом подумал на историка — возил я туда одного типа пару лет назад, он, кажется, книгу писал о бывших владельцах. Профессор с бородкой, в очках, козел козлом. Он тогда дня три там копался, нашел какие-то старые подвалы.

— Шаройко?

— А, так вы его знаете?

— Да нет, слышали просто. И что он, сплетни стал распускать?