Проснулись поздно. Будивший меня Аркадий, крепко приложившийся своей не маленькой пятернёй к моей исхудавшей, левой щеке, так и заявил:
— Вставай. Гений. Хватит валяться. День на дворе.
Я приподнял голову и заметив, что на ногах только он, Виктор и ещё один из местных, чьё имя мне вчера так и не назвали, промямлил в ответ:
— Ну и что? Все же ещё спят.
— Им можно — возразил мужчина. — А тебе пора. Не идти же нам, старым воякам, за водой, когда у нас под руками, такое крепкое, молодое тело прохлаждается.
Поднялся. Поискал глазами чего нибудь съестное. Не обнаружил. Взял в руки пустой, бело матовый, пластиковый бочонок, с оранжевой крышкой наверху. Повертел его, примеряясь к возможным вариантам переноски и тяжело вздохнув отправился к единственному, известному мне, источнику пресной воды. Далеко, а надо.
Вчера или даже сегодня, играли до рассвета, расположившись в ярко жёлтых лучах трёх красивых фонарей, с огромной рабочей поверхностью, расставленных хозяевами по углам импровизированного треугольника, образованного группами игроков. Приняли меня в свою компанию, трое местных: Дмитрий Львович, Жора, сам предложивший так его называть и Алексей Сергеевич — имевший в лагере туристов, непререкаемый авторитет. Я не просился в их команду, а от приглашения не отказался, здесь обещали меня быстро обучить. Как новичок один раз сыграл без денег, а во второй прилично проиграл, хотя платил в два раза меньше остальных. Быстро признав моё обучение законченным, коллеги выпили, закусили, а затем, на радостях, перевели меня в разряд профессионалов, приравняв мою материальную ответственность к общему показателю. Жора расчертил новый листок и старшие товарищи продолжили повышать мою квалификацию.
Окончательный подсчёт финансов, мной не проведён до сих пор. Нет, я успешно разложил рубли, трояки, пятёрки и десятки, по отдельным кучкам, но вот к какой категории отнести четвертаки и выигранные полтинники, не знаю. О мелочи и заикаться не буду, её тут за деньги никто не считает. Так и лежит всё моё богатство горкой, под одеялом, выданным мне во временное пользование Жориком — основным моим спонсором. Что делать с цифрами, ума не приложу. От одного до десяти различаю в лёгкую, а дальше сплошные пробелы. Видел ещё пятнадцать, двадцать, двадцать пять, пятьдесят, в двух вариантах, но что, за чем следует и около чего стоит, не в курсе. Денег у меня, судя по нервным взглядам Жоры и скептическим, Алексея Сергеевича, много, но сколько это много и чего на него можно купить, вопрос. Поделиться своей проблемой не с кем. Смысл слова гений мне хорошо известен и получил я это звание не с бухты барахты, люди рядом находятся не глупые, и совсем не простые. Представляю, каково будет их удивление, если я подойду к одному из них и спрошу:
— Не будите ли вы столь любезны рассказать мне, какие цифры находятся между десятью и пятьюдесятью рублями.
Вот хохма будет и это в лучшем случае. Как бы за такие вопросы выигрыш не отобрали. Эти могут, причём запросто и глазом не моргнут.
После вялого, позднего завтрака, исключавшего из своего меню любые спиртные напитки, компания, приведшая меня сюда, засобиралась обратно. Посчитав и себя членом этого маленького коллектива, сложил чудесным образом появившиеся у меня дензнаки в газетку, аккуратно завернул их и приняв выжидательную стойку, приготовился к выходу.
— Собираетесь? — заметив наметившуюся тенденцию, спросил Аркадия, Алексей Сергеевич.
— Да, засиделись. Пора и честь знать — ответил тот, уже стоя допивая горячий чай.
— Антон, а ты что, тоже уходишь? — обратил на меня внимание, компаньон по карточной игре.
— Наверное — ответил я нерешительно, переводя взгляд с него, на Аркашу.
Если честно уходить не хотелось. Кормят здесь солидно, да и заработать возможность дают. Заметив мою нерешительность Алексей Сергеевич, надавил на меня сильнее:
— А то бы остался. Мы через пару дней уезжаем, а продуктов у нас в запасе вагон. Ты, я смотрю, парень здоровый, помог бы толстым дядькам ещё больше не растолстеть.
Я снова посмотрел на Аркадия, потом на Петра Сергеевича.
— Чего смотришь? — улыбнувшись, сказал последний. — Хочешь, оставайся. Мы тебе не отец и мать.
— А, как же шахматы? — встрял в разговор Виктор Иванович. — Антон. Мы же собирались с тобой партии Корчного разобрать.
— Витя, не дави на парня — прижал его Жора. — Никуда он от тебя не денется. Тоже мне шахматист. Мужик чуть ли насквозь не светится, а он всё туда же, пошли учиться. Дай студенту отдохнуть и отожраться.
Участь мою решили, не ускользнувшие от меня, переглядки Алексея Сергеевича и Петра Сергеевича. Последний еле заметно кивнул здешнему голове и на этом все обсуждения быстро закончились. Меня оставили.
— Антоха, а ты, где учишься? — спросил Жора, когда гости ушли и мне предстояло понять, чем я буду тут заниматься.
— В университете — ответил скромно, почувствовав, как всё холодеет внутри.
— Понятно, что не на шофёра в ДОСААФе. Поконкретнее, не можешь сказать?
— Могу — надеясь, что меня не расслышат, сквозь зубы процедил я. — Учусь в Московском университете.
— Хороший выбор — одобрил Алексей Сергеевич и попытался ещё о чём то спросить.
