Двойная игра - [65]

«Следующее послание поступило от Джорджа Ирли в апреле 1944 года, — рассказывал Леверкюн. — Его передали мне в Германии. В нем говорилось, что подготовка союзников к вторжению в Европу проведена настолько тщательно и всесторонне, что успех несомненен. Но победа союзников на Западе будет означать победу и на Востоке, а это поставит под угрозу всю европейскую цивилизацию[84].

Нет ли какой-нибудь возможности найти другое решение? Я доложил об этом послании полковнику Гансену, новому начальнику военной разведки. Он не разрешил мне вернуться в Турцию для ведения переговоров, а поручил это фон Лерснеру, жившему в Стамбуле и являвшемуся председателем немецко-восточного общества. Мне кажется, что фон Папен также встречался с американцами».

В это время немецкую разведку в Стамбуле постигла неудача. В обязанность отделения немецкого абвера в Турции входила, в частности, передача некоторой частично правдивой и частично ложной информации англичанам, что служило каким-то определенным целям. Однако, это было очень опасно. В немецком консульстве в Стамбуле все следили друг за другом. Трудно было решить, действительно ли какой-то герр X выполняет задание против англичан или, наоборот, работает на них. Так, Вермерен за свое отрицательное отношение к национал-социализму находился на подозрении у гестапо. И когда встал вопрос о его возвращении в Германию, Вермерена охватил страх за свою жизнь и за жизнь жены. Поэтому он решил вступить в контакт с англичанами и получить у них политическое убежище.

Английская декретная служба решила инсценировать похищение Вермерена, чтобы придать всему делу таинственную окраску и заставить немцев ломать голову над тем, было ли это операцией «Ночь и туман» или же эта просто бегство их сотрудника. Но сведения об этом деле как-то просочились в прессу союзников, и тактику пришлось менять. Лондонская «Таймс» опубликовала заметку о бегстве Вермерена, а также выдержки из его заявления под саркастическим заголовком «Немец и его совесть».

Вермерен стремился помочь своими знаниями пропаганде против Гитлера.

«Вы не найдете того понимания вашей позиции в Лондоне, — предупредил его английский чиновник, — какое вы находите здесь в Турции. Вы можете разочароваться». Однако несмотря на такое предупреждение, Вермерен все же решил уехать в Англию. Это был скандал, о котором долго говорили в Германии. Служба Кальтенбруннера могла бы примириться с потерей секретаря Мойзиша Нелли Капп (известной союзникам под именем Елизабет), но побег Вермерена поставил в очень затруднительное положение абвер и самого Канариса, который нес ответственность за его деятельность.

Мне хочется остановиться теперь на том, как инцидент с Вермереном был использован Гитлером в своих интересах.

В Германии стали распространять слухи, будто Вермерен сбежал, захватив с собой шифровальную книгу абвера.

— Вы действительно взяли с собой шифровальную книгу? — спросил я Вермерена, когда однажды встретился с ним на одном обеде в Лондоне.

— Нет, — твердо ответил он, и я склонен был поверить ему.

Его жена вмешалась в разговор.

— А, опять Канарис, — сказала она улыбаясь. — Пусть он провалится вместе со своими собаками!

Несколько дней в Берлине только и говорили о побеге Вермерена. Причиной этого многие считали религиозные антипатии графини Вермерен к третьему рейху. Говорили даже, будто Вермерену явилось видение, которое посоветовало ему покинуть проклятую господом Германию. «Но, — заявил «голос», — перед тем как бежать, захватите с собой шифровальную книгу».

Вермерен надеялся, что его поступок будет правильно понят и ему удастся оказать влияние на немцев. Но, как это часто бывает в жизни, некоторые поступки человека приводят к результатам, противоположным тем, к которым он стремится.

— Вермерен заявил мне, что он не брал с собой шифровальной книги, — сказал я Леверкюну, когда он закончил свое повествование.

— Да, я знаю, — ответил он. — Я встречался с Вермереном. Он имел все основания опасаться за себя и свою жену. Им действительно угрожало гестапо. Но никто не имеет права, находясь в таком положении, брать с собой секретные документы.

— Что имела в виду графиня, говоря о собаках Канариса?

— О, это таксы! Очень часто адмирал, отправляясь в поездки, брал с собой собак; он заказывал в отелях номера с двумя смежными комнатами, и в одной из них на кровати спали его таксы.

— А что вы думаете о тайной деятельности Канариса?

— Хотя я и был другом адмирала, но он никогда не рассказывал мне о каких-либо секретных переговорах о мире. Может быть, он передавал кое-какую информацию через нейтральные страны союзникам. Вероятно, эта информация касалась таких фактов, о которых в интересах высокой политики он хотел, чтобы знали союзники.

— Да, это действительно так и было.

— И он никогда не передавал каких-либо военных сведений, как простой шпион,

— Однако Канарис не получил признания ни от одной из сторон.

— Кажется так. И если вы собираетесь писать книгу о нем, то попытайтесь объяснить все это. Сам же он совершенно ясно сознавал, что он делал и почему. Может быть, англичане ожидали от адмирала большей активности.